Ян Гэ тут же припомнила, как этот нечестивец Су Чень разгребал Рассекателем Небес обычный снег. Но тогда она посчитала этот поступок глупой шалостью, теперь же Су Чень окончательно перешёл все границы. Он подло унизил всё их учение, окропив своими грязными помыслами священный клинок.
Не помня себя от гнева юная звезда Мудан с лёгкостью окутала собственные ладони ци и, прямо как и тогда, снова снесла с петель одну очень неудачливую дверь. А после, вихрем ворвалась в комнату святотатца, чтобы расправиться с отступником их секты…
— Да ты издеваешься! Что, снова? Я же учил, как правильно: сначала стучишь, потом на себя. Да она ведь даже не была заперта! — чуть ли не плача произнёс Су Чень.
А сама Ян Гэ между тем пребывала в лёгком ступоре. Она то и дело переводила свой удивлённый взгляд с полностью одетого Су Ченя, на меч, что покоился на его плечах. Туда и обратно…
— А ты что здесь делаешь? — только и сумела она выдавить из себя, так и не придя к какому-то логическому умозаключению.
Всё же по её глубокому убеждению Су Чень должен был заниматься отнюдь не тем, чем сейчас занимался. Ну или, по крайней мере, он должен был делать то, что делает, будучи полностью раздетым, как в прошлый раз. Подобное поведение хотя бы вписывалось в её представления об этом гадком мальчишке. Теперь же она попросту не понимала как себя вести. Но что ещё хуже, невольно сравнивая две похожих ситуации, она внезапно поймала себя на мысли о том, как вспоминает полуголого Су Ченя.
От подобных воспоминаний гнев тут же сменился смущением и Ян Гэ сама не заметила, как робко опустила глаза, а затем и вовсе словно нашкодивший ребёнок пошаркала ножкой по полу.
— Что делаю? — переспросил её порядком удивлённый Су Чень. Он даже скосил глаза на рукоятку Рассекателя Небес, что торчала из-за его плеча и лишь затем ответил. — Приседаю — не видно что ли?
— А Рассекатель Небес? — робко кивнула она на меч в небесно-голубых ножнах.
— Как дополнительная нагрузка. Ты же сама говорила, что он тяжёлый.
— А-а-а-а-а, — хлопнула себя ладошкой по лбу Ян Гэ и машинально повернулась обратно к двери, точнее, к пустующему проёму. — Ну, я тогда пойду…
С этими словами она бросилась прочь, сгорая от стыда. А в спину ей тем временем летел удивлённый и полный обиды крик:
— Эй, а, ну стоять, дверь нам запили!
— Пи-пи-пи!
И чего, спрашивается, приходила? Дверь сломала и удрала. А может это у неё фетиш такой? Уж слишком часто она стала проворачивать нечто подобное. Или, наоборот, детская травма? Надо бы этот вопрос как-нибудь прояснить, а то я рискую совсем без двери остаться.
— А ты что думаешь, может, у неё эти дни? — спрашиваю я у крыса, что всё это время без продыху тренировался у себя в углу.
— Пи-пи-пи, — попискивает он ответ.
— Самки, — понимающе киваю я. — Ты, кстати, когда армейский жим делаешь руки…тьфу…то есть лапы поуже ставь.
— Пи! — кивает крыс.
Приняв мои указания к сведению, он поудобнее перехватывает свою уже не такую миниатюрную штангу и снова вскидывает ту над головой.
После посещения нами пещеры пяти испытаний не только мои силовые, но и силовые грызуна порядком подросли. Причём если сравнивать нас двоих, то заметно подросший крыс спрогрессировал даже больше. Теперь к его деревяшке были привязаны не камни, а самые настоящие гири — те самые, что я когда-то упёр из столовой. И тут уже не поймёшь, как так вышло? То ли выведенные Большой белой обезьяной змеи обладали каким-то набором особых питательных веществ, то ли сам воздух там был пропитан особой ци, но факт остаётся фактом, мы с крысом заметно прибавили. Причём не только в силовых. После возвращения в Мудан мне снова пришлось выпрашивать себе новый халат на размер больше, ну а крыс перестал помещаться в собственную нору.
Вот только мышцы мышцами, а за время наших с Ян Гэ странствий я кое-что осознал. Этот мир на удивление суров и, возможно, в будущем как и в случае с цзянши мне не удастся отсидеться за чужими спинами. А это значит только одно, пришло время узнать каков этот мир на самом деле.
— Ты давай продолжай, — командую я крысу. — А мне надо пройтись.
— Пи?
— Хочу воздухом подышать.
Скинув Рассекатель Небес с плеч, ставлю меч в угол, а сам отправляюсь на выход.