— Мы оказались в очень щекотливой ситуации, Бенни, — сказал Кеттнер. — И потенциально весьма неприятной. Похоже, с доказательной базой у вас не все благополучно.
— Он собирался напасть на Тансу, — заявил Шольц.
— Это будет трудно доказать.
— У нас есть запись, — заметил Фабель.
— То, что у вас есть на пленке, герр Фабель, может быть расценено как полностью соответствующее характеру объявления, данного им. Он может заявить, что арест был произведен в результате провокации, устроенной следствием. Кроме того, он будет утверждать, что не сделал ничего предосудительного, поскольку, будучи неженатым, встречался с молодой женщиной для возможной физической близости по обоюдному согласию.
— Это все адвокатские увертки, — сказал Шольц.
— Они уже задействованы, — мрачно подтвердил начальник полиции Кеттнер. — Мне позвонили через тридцать минут после ареста Людеке. Они собираются оспорить законность ареста, ссылаясь на то, что его подставили.
— И как нам быть? — поинтересовался Шольц.
Кеттнер ухмыльнулся:
— Пользоваться телефоном умеют не только адвокаты Людеке. — Он протянул Шольцу бумагу. — Я решил, что небольшая помощь со стороны прокуратуры может ускорить дело. Вот ваш ордер на проведение экспертизы ДНК. Но, ради Бога, Бенни, сделай все по правилам!
Фабель, Тансу и Шольц устроились в кабинете обер-комиссара. Из угла на них молча взирала последняя версия «бычьей» карнавальной маски. Время от времени Шольц угрюмо поглядывал на нее.
— До «бабьего» четверга осталось восемь дней, — заметил он. — Я очень надеюсь, что Людеке окажется тем, кого мы ищем. Но если ДНК не совпадет, дело — совсем дрянь.
— Даже если и совпадет, то мы сможем обвинить его только в нападении и изнасиловании Веры Райнарц, — заметил Фабель. — Не вызывает сомнений, что он сексуальный садист с предрасположенностью к каннибализму, но без признания и других улик мы никогда не свяжем его с убийствами. А судя по самонадеянности Людеке и заоблачным гонорарам его адвокатов, на признание нам рассчитывать явно не приходится.
— Обыск ничего не дал. Его кабинет и квартиру перевернули вверх дном, но там все чисто, — уныло заметил Шольц. — Больше всего меня злит, что инструменты, используемые им для вырезания кусков мяса, может быть, у нас под самым носом. Я никогда не сталкивался с подозреваемыми, чья работа заключалась в том, чтобы потрошить трупы. Это сплошной кошмар для криминалистов. И почему эта Вера Райнарц, или Андреа Сэндоу, или как там она предпочитает себя называть, не сохранила хотя бы одно из этих чертовых писем!
— Но и тогда это связало бы его только с нападением на нее, — возразил Фабель. — А чтобы связать его с убийствами, мы должны опираться на образ действий преступника: на использование галстука для удушения жертв и укусы. У нас же пока только косвенные улики. Послушайте, Бенни, возможно, нам никогда не удастся доказать его причастность к убийствам, но если мы засадим его за нападение на Веру Райнарц и изнасилование, то по крайней мере уберем его с улиц города в «бабий» четверг. Мы добьемся приговора суда, и несколько предстоящих «бабьих» четвергов он проведет в тюрьме. Если, конечно, ДНК совпадет.
Их разговор прервал Крис Файлке, чье бледное лицо подростка выглянуло из-за двери.
— Мы поймали ублюдка, Бенни! — Он просто сиял от радости. — ДНК полностью совпала! Оливер Людеке был человеком, изнасиловавшим Веру Райнарц.
6
Андреа, одетая в короткую юбку и свободную черную блузку, открыла дверь Фабелю и Тансу. На ее запястьях красовались массивные браслеты, а косметики на лице, казалось, было даже больше, чем во время их последней встречи. Всем своим видом она старалась продемонстрировать принадлежность к женскому полу, однако чулки только подчеркивали натруженные мышцы бедер, блузка — ширину плеч, а косметика — по-мужски резкие черты лица. Фабель снова удивился, почему Андреа вызывает в нем такое отторжение.
— Я собиралась уходить! — заявила она.
— Это не займет много времени, — сказал Фабель и сделал движение в сторону двери, но Андреа не двинулась с места.
— У меня назначена встреча. Я не могу опоздать.
— Мы поймали его, Андреа, — сказал Тансу. — Мужчину, напавшего на вас восемь лет назад.
— Вы уверены, что это он? — спросила Андреа, сохраняя полное спокойствие.