— А мы знаем, когда он собирается навестить нас в очередной раз? Мы могли бы…
На это раз Маларек повернулся к Бусленко.
— Вряд ли на это следует рассчитывать. Василь Витренко передвигается как призрак. У него столько связей и осведомителей, что даже если он действительно приедет, то буквально растворится в воздухе еще до того, как мы об этом узнаем. И вот здесь нужен ты, майор. Преступления Василя Витренко позорят Украину. Мы не можем претендовать на уважительное отношение других стран к нашей молодой демократии, пока наше государство считают рассадником мафии. Витренко надо остановить. Навсегда. Достаточно ли ясно я выразился?
— Вы хотите, чтобы я направился в Германию без ведома и согласия немецких властей? Но это же означает нарушение наших и их законов! И у нас, и у них.
— Об этом как раз не беспокойся. Я хочу, чтобы ты взял с собой спецназовцев из группы «Скорпион». И не строй иллюзий — это миссия по выявлению преступника и его ликвидации. Я не хочу, чтобы ты привозил Витренко для проведения над ним суда. Я хочу, чтобы ты его закопал там же. Надеюсь, ты меня правильно понял?
— Более чем. И разумеется, если нас задержат, вы будете отрицать любую свою причастность к этому делу и оставите нас гнить в немецкой тюрьме?
Маларек улыбнулся:
— Как водится, мы никогда не встречались. И вот еще что… Я хочу, чтобы это было сделано быстро. Чем больше времени займет подготовка, тем вероятнее то, что Витренко обо всем узнает. К сожалению, в МВД на него работает больше народу, чем мы можем даже представить.
— Ну и когда мы выступаем?
— Я хочу, чтобы вы подготовились максимум за неделю. Понимаю, что времени подобрать и подготовить людей у тебя практически не остается, но и у Витренко не будет возможности сорвать операцию. Ты за это берешься?
— Я знаю человека, способного оказать помощь в скрытном подборе людей. Группа будет сформирована не только из бойцов «Скорпиона». Мне нужны специалисты разного профиля.
— Это твое дело. — Маларек пожал плечами. — Я просто хочу знать, можешь ли ты это сделать.
— Я могу это сделать.
После ухода замминистра и его телохранителей Бусленко еще какое-то время оставался в парилке один, разглядывая казака Мамая, намалеванного на противоположной стене. Тот отвечал столь же меланхоличным взглядом, и ничто в его облике не говорило о том, сколь тяжело бремя народного заступника.
2
— Для тебя это непростое решение, Йен. Я хочу, чтобы ты знал, как я это ценю. — Роланд Барц сделал пробный глоток, подержал вино во рту и кивнул официанту. Тот, получив одобрение, наполнил бокалы. — Я понимаю, что выход в отставку с поста руководителя убойного отдела нечто большее, чем просто смена работы… Я жду уже очень давно, Йен. Я согласился не беспокоить тебя, пока ты не завершишь очередное дело, но мне действительно нужен человек, способный заняться делами в зарубежных фирмах.
— Я знаю. И задержка меня тоже огорчает. Но, как я уже говорил, мне надо доработать положенные после подачи заявления дни, и я не останусь там ни надень позже. Больше тебе не придется ждать. — Фабель выдавил усталую улыбку.
— С тобой все в порядке? — Барц нахмурился, демонстрируя излишнюю, по мнению Фабеля, обеспокоенность. Они были ровесниками, росли в Норддайхе, что в Восточной Фризляндии, и вместе ходили в школу. Тогда Барц был нескладным долговязым парнем с прыщавым лицом. Теперь его кожа была гладкой и загорелой даже зимой, а неуклюжесть сменилась изяществом манер жителя мегаполиса. Сначала Фабель смотрел на Барца словно из их общей юности, узнавая в нем знакомые черты друга детства, но скоро понял, что за эти годы Роланд Барц сильно изменился. Фабель, в общем, не был удивлен, когда одноклассник, ставший мультимиллионером, после случайной встречи неожиданно предложил перейти к нему на работу, оставив карьеру полицейского в прошлом. Но только сейчас Фабель начал осознавать, в какого богатого и преуспевающего бизнесмена превратился его школьный друг. Ему приходилось заново узнавать его уже как делового человека, но тот нескладный юноша из прошлого ему нравился больше.
— Все нормально, — ответил Фабель не очень убедительно. — Просто тяжелый день.
— Правда?
Фабель коротко рассказал ему о своей встрече с Георгом Айхингером, не вдаваясь в детали, еще не известные журналистам.
— Боже мой… — изумленно протянул Барц. — Я бы ни за что не смог этим заниматься. Ни за что! Что же, теперь это в прошлом и для тебя. Но, если честно, иногда мне кажется, что ты сам так не считаешь.