Генезис сюжета «Списка Шиндлера» можно определить через следующие ипостаси: исходное чувство, после которого в душе героя начинаются изменения, — сострадание и любовь. Сострадание к девочке в красном пальтишке (единственное цветовое пятно в черно-белом фильме), которая спасается бегством во время погрома. Второй ипостасью мира Оскара Шиндлера я бы назвал сердце. Шиндлер творит свои дела именно сердцем, не разумом и логикой, которые заведомо подскажут не ввязываться в опасное и неприбыльное дело укрывания евреев. И разум окажется прав — в реальной жизни (не в фильме!) Шиндлер окончательно разорился. Но если итог «мира страха», по Кубрику, — это безумие, то венец христианского мира — просветление, личное духовное спасение, что и происходит с героем «Списка», помещенного после своей физической смерти в «Аллею праведных» в Иерусалиме.
Можно даже попытаться графически сравнить эти два непохожих друг на друга художественных мира.
НАСИЛИЕ (злая воля)
РАЗУМ (цивилизация)
БЕЗУМИЕ (гибель)
СОСТРАДАНИЕ (доброе дело)
СЕРДЦЕ (культура)
ПРОСВЕТЛЕНИЕ (спасение)
Я сознаю некоторую наивность построенной модели, однако искусство — в известном смысле дело наивное; «поэзия должна быть глуповата», как выразился когда-то Пушкин.
Сравнивая «китов» наших художественных миров, мы заметим, что в мире страха, несмотря на его видимую иррациональность, большую роль играет разумное начало. (Дьявол, по Библии, — «умный дух». И бесы — «умные». Они, в отличие от апостолов, знали, что Христос не великий пророк и целитель, а воплощенный на земле Бог.) Парадоксально то, что, несмотря на присутствие разума, конечный пункт развития этого рационального мира — безумие.
Во втором мире доминантой является любовь. Сердце «мыслит» в основном любовью, чувством совершенно непрактичным, но спасающим в итоге других и того, кто это сердце носит. (Именно поэтому «дьявол не любит тех, кто любит».)
Интересен образ времени в этом втором мире. Это, конечно, не круг, так как для персонажей возможен духовный рост и внутренние изменения. Это, по-видимому, вертикаль. (И любой теолог поставит на ней перекладину +.)
Время Евангелия (в отличие от эпического времени, например, «Илиады») имеет свое внятное начало, связанное с Рождеством Иисуса Христа (от Иоанна это начало «вынесено в космос»: «В начале было Слово...»), и свой конец, связанный в Воскрешением Спасителя. Именно за счет этого четыре священных книги имеют определенный нравственный итог, которого не имеет древний эпос. Из-за нравственного итога нельзя, например, «Войну и мир» Льва Толстого назвать полноценным эпосом, так как его герои подводятся под вполне определенный нравственный вывод.
Рассматривая эти две схемы, мы увидим, что первая вообще характерна для любого так называемого декадентского мира «цветов зла», «литературы проклятых»[96] и т. д. Вторая — для произведений так называемого гуманистического направления. Наивно думать, что гуманизм исключает альтернативную форму и поиск новых выразительных средств. Подтверждение тому — творчество американского режиссера и сценариста Джима Джармуша, который является авангардистом и гуманистом одновременно.
Заключая эту тему, приведу не очень смешной анекдот из своей жизни. В 90-х годах прошлого века все отечественные газеты (впрочем, как и сегодня) были забиты криминалом, описанием бандитских разборок и фотографиями изуродованных трупов. Так писали тогда в «Московском комсомольце» о взрыве на Котляковском кладбище: «С деревьев свисали фрагменты тел». Но меня как терпеливого читателя это почему-то не сильно впечатляло. Испугало другое, внезапно в ряде газет промелькнуло сообщение, что И. С. Тургенев был, оказывается, агентом царской охранки, работавшим за рубежом...
Я почувствовал, что мир из-под моих ног куда-то уходит и сам я повис в безвоздушном пространстве. Это еще один повод задуматься над эмоцией по имени «страх».
Фильмография
1978 (вып. в 1987) — Одинокий голос человека
1982 (вып. в 1987) — Скорбное бесчувствие
1988 — Дни затмения
1988 — Господин оформитель
1989 — Посвященный
1989 — Спаси и сохрани
1990 — Круг второй
1990 — Николай Вавилов (телефильм)
1990 — Сфинкс
96
Проклятые поэты (фр. Les Poètes maudits) — название цикла статей Поля Вердена, посвященных его отверженным и непризнанным собратьям по перу, которые и сами не желали вписываться в окружающий мир буржуазного успеха и скучной добропорядочности: Тристану Корбьеру, Артюру Рембо и Стефану Малларме. Статьи были опубликованы в 1884 и вышли отдельной книгой, а при ее переиздании в 1888 к ним прибавились очерки о Марселине Деборд-Вальмор, Вилье де Лиль-Адане и самом Вердене (он фигурировал под анаграммой «бедный Лелиан» — Pauvre Lilian).