Сейчас мы с вами говорим о правилах, которым подчиняется, в частности, жанровая драматургия... И мы, зрители в кинозале или театре, ждем подтверждения этих правил. В завязочной части композиции нам объявляется событие, которое должно произойти.
Например, в «Гамлете»: «Ты, мой сын, должен отомстить за убитого отца, делай все, что хочешь, но только не трогай мать». Всё, нам объявили правила игры, и мы с интересом следим за тем, когда главное событие, месть, исполнится. Смотрим уже несколько столетий. И наверное, будем еще некоторое время смотреть и переживать. Как сказано в картине «Берегись автомобиля»: «Зритель любит детективные фильмы: приятно осознавать себя умнее авторов и знать, чем картина кончится». Мы испытываем от этого приятные чувства, потому что смотрим нечто знакомое.
Так называемой традиционной драматургией, о которой мы сейчас говорим, можно заниматься всю сознательную жизнь. Там много тонкостей, например, с героем, который должен быть воплощением коллективного бессознательного, «коллективной души», формирующейся в кинозале. По теории Ле Бона[15] и Фрейда[16], в любом сообществе людей есть некая коллективная душа — вот и у нас сейчас в этом зале есть своя коллективная душа. Фрейд, в частности, приводит в качестве примера церковную общину и говорит, что она основана на любви к первосвященнику при том условии, что первосвященник одинаково любит всю паству. Но это еще полбеды. Главная же «проблема» коллективной души, по Ле Бону и Фрейду, заключена в том, что ею движут первичные инстинкты вне зависимости от того, кто собрался вместе. Седобородый профессор, проститутка, мелкий вор-карманник, магнат, дочь магната и член правительства — они будут в коллективе одними и теми же. Ими будут править первичные инстинкты: пола, разрушения, некритичного восприятия действительности, деления мира только на черное и белое без внимания к оттенкам и т. д. Фрейд пишет, что толпа с ее коллективной душой принципиально не ищет истины, она лишь заражается энтузиазмом и фобиями. И герой на экране, если говорить о жанровом кино, должен каким-то образом этот энтузиазм и фобии воплощать. Как назвать подобного героя?
Я называю его «колдун-отец»: колдун — потому что всемогущий; отец — потому что заботится обо всех, кто в него верит. Это Бэтмен, Чапаев, Индиана Джонс, Супермен, Человек-паук, Терминатор... И далее по всем пунктам.
Агент 007.
А Джеймс Бонд, кстати, не только воюет за все хорошее против всего плохого, но еще активно оплодотворяет. Гитлер, кстати, из нашего с Александром Сокуровым «Молоха» приближается к подобному типу героя. Приближается, но не становится, так как картина эта — альтернативная и авторская. Если бы фильм был чуть более зрительским, то наш Гитлер вполне мог бы претендовать на роль колдуна-отца. Он, кстати, в реальности и был им какое-то время, как и Сталин. От морока последнего имени мы как народ с коллективной душой до сих пор избавиться не можем. Я помню, после того как картина «Молох» уже получила в Каннах приз, я поехал с нею на маленький фестиваль в Потсдаме. И я до сих пор не могу забыть то абсолютное замешательство, которое возникло в зале после просмотра. Люди толком ничего сказать не могли не потому, что не поняли — они все поняли, — а потому что Гитлер для них до сих пор — колдун-отец, во-первых, и национальный позор, во-вторых.
Если мы здесь себе кое-что уяснили, то переходим к следующему сегменту кинопоэтики под названием «монтаж аттракционов». Эйзенштейна читали? Аттракцион — это любая точка действия, приводящая зрителя в эмоциональное потрясение и наполненная смысловым и идеологическим содержанием. Чаще всего подобные точки связаны с чувством агрессии и страха. Идеологическое наполнение можно сразу отбросить, поскольку сейчас эпоха вполне безыдеологическая, и я не знаю, хорошо ли это. А все остальное Сергеем Михайловичем сформулировано на века. Подобный монтаж в жанровом фильме должен идти по нарастающей. Если в начале, в первой серии бессмертной тетралогии, на Индиану Джонса катится здоровый каменный шар, то в финале уже вскроют Ковчег завета Моисея, из которого вылезет страшный призрак с лицом постаревшего Спилберга.
15
Гюстав Ле Бон (фр. Le Bon Gustave; 1841, Ножен-ле-Ротру — 1931, Марн-ла-Кокет) — знаменитый французский психолог, социолог, антрополог и историк, основатель социальной психологии.
Ле Бон одним из первых попытался теоретически обосновать наступление «эры масс» и связать с этим общий упадок культуры. Он полагал, что в силу волевой неразвитости и низкого интеллектуального уровня больших масс людей ими правят бессознательные инстинкты, особенно тогда, когда человек оказывается в толпе. Здесь происходит снижение уровня интеллекта, падает ответственность, самостоятельность, критичность, исчезает личность как таковая.
Стал известен тем, что пытался показать то общее, что имеется между положением вещей и закономерностями в психологии масс. Американский социолог Нейл Смелзер пишет, что «несмотря на критику, мысли Ле Бона представляют интерес. Он предсказал важную роль толпы в наше время», а также «охарактеризовал методы воздействия на толпу, которые в дальнейшем применяли лидеры наподобие Адольфа Гитлера, например, использование упрощенных лозунгов».
16
Зигмунд Фрейд (нем. Sigmund Freud — Зигмунд Фройд, полное имя: Сигизмунд Шломо Фрейд; 6 мая 1856, Фрайберг, Австро-Венгрия (ныне Пршибор, Чехия) — 23 сентября 1939, Лондон) — австрийский невролог, основатель психоаналитической школы, терапевтического направления в психологии, постулирующего теорию, согласно которой невротические расстройства человека вызваны многокомплексным взаимоотношением бессознательных и сознательных процессов.