— Товарищ майор, а можно я буду разыгрывать из себя мачо? — потянувшись, довольно хохотнул Муриков.
— Разыгрывать — сколько угодно, но и только! — строго заметил Лавров. — А в остальном — без глупостей. Кстати, с этого момента начинаем общаться по позывным. Мой, как и всегда, — Батяня. Вы — определитесь сами.
— Вад! Дан! — почти хором откликнулись Вадим и Данила.
— Мур! — гордо заявил Муриков.
Прочие тоже быстро придумали себе краткие, звучные позывные. Андрей Дерюгин назвался «Ломом», поскольку ему очень нравился книжный герой с таким именем.
— Товарищ май… То есть Батяня, а почему мы едем завтра, да еще после обеда? — поинтересовался по-цыгански кучерявый Олег Слуцкий, взявший себе позывной Кир, по имени своего любимого писателя Булычева.
— Что, не терпится попасть на море? — рассмеялся Андрей. — А ты не подумал о том, что нам еще надо оформить загранпаспорта и визы в Евросоюз, билеты на паром до Стокгольма и обратно? Кстати, в паспортах фотографии будут наши, а вот имена и фамилии — другие. Да и деньги надо бы получить на, так сказать, «карманные расходы»…
— И много дадут? — принюхиваясь, как к чему-то вкусному, спросил чуточку медлительный, крупнорукий, с бычьей шеей Антон Томозин, взявший позывной Том.
— Я просил хотя бы по «тридцатке» в рублях, чтобы мы там не зажимались, не привлекали к себе внимания своей излишней экономностью. — Лавров пожал плечами. — Но исходя из горького опыта, заранее знаю, что больше, чем по «двадцатке» не дадут. В инвалюте это будет примерно по пятьсот евро на нос.
Дружное, иронично-разочарованное «Ну-у-у-у-у!..» было ему ответом.
— Моя бабушка в таких случаях обычно говорила: и как их только не разорвало-то от «щедрости» такой? — саркастично прокомментировал услышанное огненно-рыжий Григорий Савенко, взявший позывной Чиж, поскольку такое прозвище носил всю свою школьную пору. — Сколько на эту «двадцатку» можно прожить на круизном лайнере, где цены вовсе не те, что в студенческой столовой? Дня три? А наша командировка рассчитана на сколько?
— Вместе с завтрашним — дней на пять… — сдержанно улыбнулся Андрей.
— Это что же, три дня питаемся как люди, а потом — занимаемся лечебным голоданием? — Том потер шею толстенной, квадратной ладонью.
— Народ, чего паримся-то? — Мур жизнерадостно гоготнул, озирая присутствующих. — У нас же есть Гена, наш всеми горячо любимый Крок!
— Ну и что, что есть Гена? — вопросительно уставился на него Слуцкий-Кир. — Хочешь сказать, он внук какого-нибудь Крокфеллера?
— Нет, гораздо лучше! — Мур с умилением посмотрел на бритоголового, словно выкованного из куска железа Геннадия Крохина. — Наш Гена, как вы знаете, взглядом двигает спички. А почему бы ему не повоздействовать на рулетку? Уверен, на пароме гарантированно будет хоть один игровой стол. Скидываемся ему на ставки, он срывает джек-пот, и мы уже не задумываемся о наших финансах. А? Как идея-то?
Молчаливый Крок в ответ лишь чуть снисходительно усмехнулся. Прочие, оценив мысль Мура по достоинству, принялись шумно обсуждать возможности Крока в деле облапошивания судового казино. Но Лавров решительно пресек дебаты, хлопнув ладонью по колену.
— Отставить рулетку! — объявил он. — Мы не должны привлекать к себе никакого внимания. Понимаете? Никакого! А человек, сорвавший джек-пот, автоматически оказывается в центре всеобщего внимания. Да и некогда нам будет заниматься этой ерундой. Лишь ступив на трап, мы сразу же должны начать работу — запоминать всех, находящихся на судне, немедленно брать на заметку тех, кто явно чем-то напряжен, выведен из равновесия, слишком самоуглублен, излишне агрессивен или назойлив. Мы должны выявлять тех, кто постоянно что-то высматривает, шарит по всяким закоулкам, проявляет любые действия, несвойственные обычному пассажиру…
— А мы сами-то этим зырканьем не привлечем к себе внимания? — озабоченно поинтересовался Вад. — Сами-то другим не покажемся напряженными, назойливыми, постоянно что-то высматривающими?
— Правильная мысль! — Андрей одобрительно кивнул. — Но для этого я и учил вас отслеживать обстановку боковым зрением, для этого вы занимались с театральным режиссером, чтобы уметь перевоплощаться, быть естественными в любой обстановке. Кроме того, большинство, если не сказать все, имеют возможность использовать «психологический занавес», чтобы всякий излишне глазастый не акцентировал на вас внимание.