— Но ее IQ и в самом деле был почти идеален, — подтвердила я.
— А теперь, значит, перестал? По какой такой причине? Почему ее отправили в этот вонючий Канзас? — Сара вдруг истерически рассмеялась. Ох, невеселый это был смех. — В Канзас! В государственную школу, где весь год по минутам расписан! — В каждом ее слове звучала такая боль, что я даже не пыталась ее прервать. — Хотя, конечно, нам сказали, что раз в четверть мы можем ее навещать. Ты хоть представляешь, сколько освобождений на работе нам придется для этого взять? И сколько это будет стоить — четыре раза в год летать в Канзас? Хорошо еще, если удастся сэкономить за счет нерабочих дней. А иначе мы вскоре увидим, что и наши собственные Коэффициенты спикируют вниз, и если это произойдет, то и Коэффициент Джонатана сильно упадет, а он и так уже в зеленой школе. И ведь поехать-то к ней можно только на один день! Ты только представь себе, Елена: на один-единственный день! А ведь раньше из этих школ на Рождество детей по домам отправляли. И еще раз в два года на День благодарения. И еще летом.
— Ты же присутствовала на том собрании, когда это новое расписание было принято и одобрено? — сказала я, начиная сердиться.
И Сара, икнув, внезапно замолкла, отвернулась от меня и побрела к дверям своего дома. Ее распущенные волосы мокрыми прядями свисали по спине, махровый халат промок насквозь, и она в нем была похожа на упавшую в речку кошку. Потом она вдруг резко обернулась и уставилась на меня тяжелым взглядом.
— Что ж, зато теперь вашей Энн будет куда легче войти в те два процента отличников в самой верхней строчке. Желаю удачи.
Ее слова били больно, точно пощечина, но это была ответная пощечина, quid pro quo, ведь и я только что нанесла ей столь же неприятный удар.
Я хорошо помнила, как были установлены эти перемены в расписании. Еще одна «супружеская беседа» на диване с Малколмом, еще одна пресс-конференция Мадлен Синклер — она появилась, как всегда, в ярко-синем костюме и с коротко стриженными светлыми волосами, — в ходе которой она со своей сахарной улыбкой на устах заставила всех слушателей почувствовать себя детсадовцами, которым, черт бы их побрал, приходится абсолютно все разжевывать, используя самые простые слова. Тогда, помнится, были здорово сокращены школьные каникулы — тоже одна из «гениальных» идей Малколма.
И очень многие родители, в том числе Сара и Дэвид Грин, эту идею горячо поддержали.
Всего лишь пять лет назад участие в трехуровневой системе школьного образования обязательным не было; во всяком случае, оно точно не было принудительным. А затем из Вашингтона поступили некие указания. Родителям посоветовали уделять больше внимания индивидуальным потребностям детей. Затем последовали еще советы, а также десяток указаний, составленных с поистине убийственным хладнокровием и математически расчетливо.
Родителям детей с показателем Коэффициента ниже 8,0 очень рекомендуется подумать о желтых школах.
Обучение на высшем уровне, возможно, не соответствует интересам и устремлениям вашего отпрыска. Не заставляйте его!
Большая группа ученых, в которую входит более двух дюжин экспертов, единодушно пришла к выводу, что трехуровневый принцип школьного образования выгоден каждому из нас.
Разумеется, возникло противодействие. На собраниях PTA[7] разъяренные родители угрожали перевести своих детей на домашнее обучение, особенно тех, что заканчивали седьмой класс, дабы в старших классах не подвергать их непрерывным и мучительным ежемесячным тестам. Образовалось даже нечто вроде партии сторонников домашнего обучения; такие родители обычно с шумом покидали собрания и сразу же забирали детей из школ; и это оппозиционное движение приобрело даже определенный размах.
Впрочем, лишь в некоторых городских кварталах. Не в нашем. Не там, где живут такие, как Сара Грин.
А затем собрания родителей и учителей были заменены заседаниями местных отделов народного образования. Советы, исходившие из министерства, превратились в директивы; в директивы включались и штрафы — например, за прогулы или за манкирование школьным обучением, — и налоги, маскирующиеся под штрафы. И каждое нарушение той или иной директивы тонкой струйкой капало на показатели Q-тестов детей. А требования к тем, кто был все-таки переведен на домашнее обучение, стали более жесткими, чем законы о хранении оружия и возможности его применения, и требования эти все время менялись. Незаполненная графа в любой анкете, тесте или прошении, а также неправильно введенный код неизменно означали красную надпись: Отклонено! Рассмотрению не подлежит. И далее следовала красная же подпись одного из инспекторов школ. Мне иногда хотелось знать: где они берут столько красных чернил?
7