Нубиец нахмурился:
— У нас вера такая: чем больше ты смеёшься, потеряв любимого человека, тем больше он радуется в Небесной Обители.
Я понял, что задел его.
— Ладно, не сердись. Пошли во двор, может, прибежал наш хитрожо…умный Шаст из деревни.
Рон улыбнулся и, идя со мной по лестнице вниз, тихо повторил:
— Ты неправильный барон.
Я не стал комментировать и направился к кузне. Мастер Дарин закончил работу и уже чистил инструменты.
— Денег дали за работу? — спросил я у него в надежде.
Дарин ухмыльнулся:
— Ага, десять фениксов.
Я погрустнел. Крестьяне редко платили деньгами, чаще продуктами или живностью.
— Подмастерье, ты когда появишься в кузне? — сурово спросил Дарин, хмуря брови.
— Некогда пока, — отмахнулся я от мастера, — не знаешь, где можно достать много денег?
— В сокровищнице короля, — одновременно ответили Рон и Дарин, затем переглянулись и засмеялись в полный голос.
— Очень смешно, — не разделил я их настроение, — а поближе ничего нет?
— В сокровищнице герцога Нарига, — снова не сговариваясь, ответили мои учителя, закатившись смехом.
— Где-то я слышал, что при кризисе, — язвительно сказал я, вспомнив новости по телевизору, — сначала сокращают жалованье наёмным работникам, а потом и вовсе избавляются от некоторых из них.
Мои слова на этих типов нисколько не повлияли, поэтому пришлось плюнуть и сесть отбирать из лежавшей под навесом кучи железа перетащенные сюда слугами и обещанные трактирщику мечи и булавы. Я выбирал те, которые не стыдно было повесить на стены.
Отложив пять относительно приличных мечей и шесть не слишком ржавых пик, булав и копий, я сказал:
— Дарин, завтра парень придёт, отдашь ему всё это барахло, хорошо?
— Чего ради хорошее железо отдавать? — нахмурился Дарин.
— Нужно, — отрезал я, но тут же, сглаживая резкость, поправился: — Для дела нужно, правда.
Гном сердито пожевал бороду, но ничего не сказал, увидев подтверждающий кивок Рона. Тот уже знал мой план по обустройству трактира.
Тут я увидел вбегающего в замок Шаста. Как обычно, он был весел и беззаботен.
— Шаст, — ласково позвал я его тоном, от которого Рон закашлялся, а Дарин стал интенсивнее жевать бороду. С каждым днём моя практика как оратора становилась всё больше и нагляднее.
Парень, ничего не подозревая, подбежал ко мне.
— Звали, хозяин?
Я обратился к Рону:
— Свяжи его и определи, пожалуйста, вон на ту лавку, возле кузни.
Парень в мгновение ока оказался скручен, связан своим же поясом и без рубахи привязан к скамье.
Заняв у Дарина позабытый кем-то кнут, я отдал его Рону и громко сказал:
— Бей со всей силы, чтобы шкура слезала.
Затем, когда Шаст взвыл, поняв, что его ждёт, я незаметно для подростка жестом попросил Рона нагнуться и тихо сказал нубийцу:
— Бей не сильно, но чтобы сесть не мог неделю.
Негр весело сверкнул глазами и с деловым видом взмахнул кнутом для пробы — кнут свистнул и громко щёлкнул. Шаст заорал так, как будто по нему уже били. На шум прибежали Марта и Герда, которые теперь стояли, выпучив глаза.
— Для начала десять ударов, — кивнул я Рону.
Тот размахнулся и начал бить, преимущественно попадая по низу спины. Шаст орал как резаный. Жалость прокралась в моё сердце, но была безжалостно задавлена моим же желудком, который остался пустым из-за потухшего очага.
— Десять, — закончил считать Рон.
Я подошёл к всхлипывающему подростку и спросил:
— За что ты наказан?
Тот, всхлипывая, ответил:
— За то, что обманывал вас, господин.
— Вот видишь, как ты всё быстро схватываешь, — улыбнулся я ему, — может, дать тебе ещё десять для закрепления материала?
— Нет, я всё запомнил, — взвыл подросток.
Рон бил умело — кожа рассечена не была, знания об этом у меня остались после просмотра какого-то фильма.
— Ну вот, раз все счастливы, то, может быть, мы поедим сегодня? — спросил я в пустоту.
Отвязанный Шаст вместе с обеими женщинами испарился, хотя и бежал он вприпрыжку, поддерживаемый за одну руку Мартой.
Дарин усмехнулся:
— Давно пора было.
Я возмутился:
— А чего не сказал тогда?
— Может, я запамятовал, но кто из нас двоих барон? — ухмыляясь, задал он вопрос. — Сам должен знать, чем у тебя слуги занимаются.
— А ты уж и подсказать любимому хозяину не мог, — сразу остыл я от справедливого замечания гнома.
— Любимому — запросто, — ответила эта ехидина.
И снова они с негром заржали.
«Наплачусь я ещё от этой парочки», — убеждённо подумал я, уходя в свою комнату.