Там я достал гроссбух и обречённо вписал новые статьи расходов. В графе поступлений денег на сегодняшний месяц по-прежнему красовался ноль: оброк будет только через семь дней, а за фрукты обещали заплатить через десять.
Посмотрев на цифры, я решил, что Рону и трактирщику пока ничего платить не буду, а заплачу, когда сам получу деньги. Завтра часть наличности я собирался пустить в дело. Я был уверен, трактир окупит вложенные в него деньги, осталось лишь найти надёжного человека, которому можно было бы доверить расход последней наличности.
Утром я приказал Марте позвать ко мне старосту. Дожидался я его очень долго, успев попасть в руки мастера Дарина, заставившего меня выдраить кузню.
Работая, я постоянно ловил на себе удивлённые взгляды Рона, упражнявшегося со своим копьём во дворе. Кстати, я успел заметить, что утром, перед тренировкой, он был остановлен мастером Дарином, который, забрав копьё, начал его внимательно изучать, то крутя в руках, то пытаясь согнуть о землю.
В конце этого осмотра гном что-то одобрительно проворчал и отдал Рону его оружие назад. Польщённый нубиец поблагодарил мастера и начал занятия.
Когда наконец прибыл староста, я едва мог разогнуть спину и выпрямиться. Староста, завидев меня в кузне, сначала онемел, а потом, поймав мой ласковый взгляд, подбежал ближе.
«Чувствуется моя предварительно проведённая работа», — восхитился я.
Бросив все скребки, я уселся на лавке, похлопав по ней ладонью, дал знак старосте сесть рядом. Тот нерешительно примостился рядом, не зная, чего от меня следует ожидать.
— Как дела в деревне? — задумчиво спросил я у него.
Тот вздрогнул от вопроса и осторожно поинтересовался:
— А что вас интересует, хозяин?
— Как мужики с моей землёй справляются, как оброк готовится?
Староста вздохнул посвободнее:
— Мужики ещё поверить не могут, думают, отберёте весь урожай. А оброк готов, собрали почти всё, за всю деревню.
— Мужикам скажи, чтобы не волновались, всё по уговору будет, — успокоил я старосту, — а оброк буду ждать в срок, как назначил. — Я замолк, староста начал заметно волноваться. — Тебя как народ-то кличет? — спросил я, так ведь до сих пор и не узнал его имени.
— Накилом.
— Доволен ли ты, Накил, работой на меня, нравится за садом присматривать?
Староста затрясся, понимая, что настала главная тема разговора.
— Хозяин, я своё слово держу, каждый день окапываем деревья, поливаем, удобряем, в следующем году не узнаете сад свой. Неужели отобрать хотите? — со страхом спросил он, видя, что я молчу.
— Нет, сад твой, — ответил я, внимательно смотря на старосту, который после моего ответа слегка расслабился. — Думаю, кому дело ответственное поручить. Не подскажешь ли?
Староста совсем успокоился и заинтересовался:
— А что за дело? Тут ведь смотря какое.
— Знаешь таверну, что у дороги стоит? — понимающий кивок старосты. — Хочу деньги в неё вложить, как думаешь, верно будет? — спросил я, решив, что по ответу старосты определю, стоит ли ему вообще доверять.
— Да что вы, господин, тамошний ведь хозяин — последний мерзавец, все ваши деньги растратит, а потом скажет, что все в ход пошли да пропали, — заволновался староста.
Я ответу обрадовался.
— Вот поэтому и хочу к нему человека надёжного приставить, чтобы за моими деньгами присматривал да за его тратами следил. — Я скосил глаз на старосту.
Тот задумался.
— А если он откажется человека такого держать?
— Тогда этот человек должен мне всё доложить и ни асса ему не давать.
Староста задумался и что-то шептал про себя.
— Жалованьем своего человека не обижу, — подбросил я ему приманку. — Сестерций в день дам за такое ответственное дело.
Глаза старосты сверкнули.
— Но и спрошу с него, если при проверке денег вложенных не найду, — поспешил я прервать его мечты.
Блеск в старостиных очах померк.
— Ну как найдёшь подходящего человека, скажи мне, — закончил я разговор, видя, что староста не решается дать ответ.
Когда я встал и взялся за скребок, староста внезапно сказал:
— Я возьмусь, хозяин!
Я с делано удивлённым видом повернулся к нему.
— Накил, это же такая должность, если что не так, на суку повешу.
Староста слегка побледнел, но уже твёрже сказал:
— Я теперь за вас, хозяин, хоть в огонь, хоть в воду. Если дадите должность — оправдаю.
Я для вида задумался и, сделав таким же лицо, сказал:
— Вот нравишься ты мне, Накил, нравишься. Что-то есть в тебе такое, что смотришь и веришь человеку. Будь по-твоему, уговорил. — Я достал кошелёк со всеми наличными деньгами и списком дел, нужных для таверны, которые лежали в моей сброшенной перед работой одежде, и протянул их старосте, который от моих слов раздулся от гордости. — Неделю работаешь самостоятельно и ведёшь записи трат, потом, в любой день, проверю, — сказал я ему для острастки, — не подведи. Доверие моё дорогого стоит.