– Лу-кас Кор-бьер!
Лукас повалился в гамак мешком и теперь спал, прикрыв лицо руками. Услышав свое имя, он с трудом очнулся. Полуголый, едва передвигая ноги, дотащился до лазарета.
– Ну, Корбьер! Это что? Говори! Это что такое?
Фельдшер не верил собственным глазам. Он ошибся. Ошибся непоправимо. Из-за плохого освещения хорошенько не рассмотрел, какого цвета у больного рука. Гангрена продвинулась гораздо дальше еще до того, как он начал операцию. А он ничего не заметил. Ампутировал только кисть. Жюль может умереть, если не сделать еще одну операцию. Немедленно. Отнять руку до плеча. Но еще одна ампутация без обезболивающего… У Жюля может не выдержать сердце.
– Я… – только и смог выдохнуть Лукас. Он провел рукой по своей щеке, она была жесткая и колючая.
– Смотри, он на пороге смерти, у него жар, он бредит…
Мелодичный голос прервал Микроба вопросом:
– Что? Очень плох?
Судовой врач сердито обернулся и увидел Эму, которая пришла с дождевой водой.
– Хуже не бывает! – рявкнул он.
– Может, вы помните, я говорила вам о червях…
Микроб замахал руками, отметая ее слова, и чуть было заодно не съездил Лукасу по физиономии.
– Нет, юнга, нет! Не хочу даже слышать!
– Он выживет? – спросила Эма.
В ответ Жюль истошно завопил:
– Крысы! Закройте бак! Крысы! Крысы!
– Мы ничем не рискуем, – сказала Эма.
– Но это же черви! – возмутился Микроб, размахивая шнурком с очками.
– Крысы, крысы, крысы, – бубнил плотник.
– Черви, черви, черви, – возмущался доктор.
Эма напоила больного и вышла. Она этого так не оставит. Настоит на своем, врач уступит!
– И зачем только принц взял ее на шхуну, понять не могу, – пробурчал Микроб, как только Эма вышла.
– Он ее не брал, она уже была на шхуне, – уточнил Лукас.
– Ну так зачем оставил?!
– Она хорошо работает, ее не в чем упрекнуть.
– А черви?
– Какие еще черви?
– Народная медицина. Глупость страшная. – Микроб засопел. – Я знаю, тебе на мое мнение наплевать. Но если бы ты со мной посоветовался, такого бы не было!
– Но я же…
– Заварил кашу – сам расхлебывай!
Утро сменилось полднем, жара стояла удушающая, море лежало сверкающим зеркалом. В обед матросы кое-как жевали рис без малейшего аппетита. Адмирал ждал с утра хотя бы легкого дуновения и сейчас, сидя за столом, бормотал себе под нос: «Ничего, ни на мушиный вздох, ни на блошиный пых, ни на комариный чих…» Никто не слушал его бормотания. Желая утешить старика, Гийом пообещал, что скоро задует ветер: «Тропики, они же коварные, точь-в-точь кириольцы». Матросы ухмыльнулись, уткнувшись в миски. Дорек обиженно поджал губы и решил про себя, что до конца путешествия будет обедать у себя в каюте.
Эма, вместо того чтобы есть, навестила мешочек с сухарями. Подъем под палящим солнцем показался ей нескончаемым, но, когда она добралась и заглянула в мешочек, то убедилась: ее друзья прекрасно себя чувствуют. Оставалось только переубедить врача.
Исхудавший после болезни Микроб, с ввалившимся ртом, впалой грудью, в волнении мерил шагами палубу, не замечая опасной близости открытого люка. Эма подбежала к нему и стала уговаривать. Микроб ее обругал. Однако Эма не сдавалась. Он кричал на нее, она его умоляла. Вокруг них столпились матросы, в штиль любое происшествие – развлечение. Подошел и Лукас. Микроб набросился на него:
– Занимайся своими делами, Лукас Корбьер! В мои не вмешивайся! Слышишь?
Лукас спокойно раздвинул матросов.
– А что на юнгу орешь?
– Бред несет, шарлатанство одно…
Гийом Лебель, первый помощник, тоже протолкался к спорщикам.
– Какой бред? – заинтересовался он. – Хуже паутины, какую ты мне в нос заталкивал, когда у меня гайморит разыгрался?
– Паутина – веками проверенное средство, она лечит. А дикари пусть не лезут ко мне со своими дикостями.
– Это Эму ты назвал дикарем? Услышь тебя адмирал, плавать тебе за бортом.
– Я? За бортом? Скажешь тоже! Что вы без меня делать будете?
– Обойдемся, – заявила Эма.
Микроб нагнул голову, словно бык, готовый бодаться.
– Пойду-ка я приглашу принца Тибо, – решил Лукас.
– Что тут у вас происходит? – спросил принц, подойдя к спорщикам.
Врач ткнул в Эму пальцем.
– Эта вот… темнота собралась лечить Жюля варварскими средствами. Отвратительными, ваше высочество.