Потом прибавила, словно про себя:
– Никогда за всю свою жизнь я не чувствовала себя свободней.
Тибо подумал о шрамах, прикрытых серебряными браслетами. В тот день, когда он случайно их увидел, то подумал, что лишь цепи могли оставить на запястьях такие следы.
– Тибо… – заговорила Эма и сразу же смолкла.
Он ждал, и она снова заговорила:
– Вы сохраняли спокойствие, когда бушевало море, а одна фраза пьяного короля лишила вас покоя. Почему?
Тибо задумался. Тень печали погасила в его глазах веселые искорки.
– Я предпочитаю быть принцем в открытом море.
– Другими словами, хотите быть не принцем, а простым человеком.
– Возможно, и так.
– Знаете, странность в том, что чем больше у тебя власти, тем крепче ты связан по рукам и ногам.
Тибо не ответил.
Вскоре они уже поднимались по сходням навстречу вахтенному. Тибо кожей чувствовал, что адмирал, спрятавшись за мачтой, наблюдает за ними. Эма, придерживая юбку, чтобы не упасть, стала спускаться по лесенке на нижнюю палубу, Тибо скрылся у себя в каюте. Но не прошло и десяти минут, как он на цыпочках отправился на камбуз, собираясь подкрепиться холодной чечевицей, которая должна была остаться в котле. Гуляки еще не вернулись на шхуну, так что он надеялся, что никто его не заметит. Голодной Эме пришла в голову та же самая мысль.
– Тут еще есть немного черствого хлеба, ваше высочество.
– Не откажусь, юнга.
Они разделили по-братски трапезу, невольно вспоминая о лакомствах королевского буфета. А потом, зевая, разошлись. Тибо поднялся к себе и повалился спать не раздеваясь. Эма бережно сложила платье и убрала в сундучок вместе с увядшими примулами.
11
Появившись на шхуне девушкой, Эма взбудоражила всю команду. На следующий день за обедом парни только и делали, что донимали ее вопросами. С полным ртом, уперев локти в стол, они требовали отчета о бале. Кому, как не ей, разрешить наконец их давний спор:
– Так умеет он танцевать или нет, наш Тибоша?
– Не сметь называть его высочество принца Тибошей! – возмутился адмирал Дорек.
– Давай, говори, хороший он танцор или нет! Дома у него на этот счет репутация так себе.
– Великолепный, – отрезала Эма.
И услышала в ответ громкий смех.
– Оставьте ее в покое, – возвысил голос адмирал, хорошо знакомый с придворными Сириеза. – Ей там и без вас досталось.
– Достались икра и бланманже, это точно!
Матросы хохотали, хлопая себя по ляжкам. И чем громче был хохот, тем более отстраненно и гордо смотрела на них Эма, высоко подняв голову.
Адмирал переглянулся с первым помощником. Гийому было не до смеха, пересуды его удручали. Овид, баталёр, теребил на шее ожерелье из акульих зубов. Лукас и раньше никогда не снисходил до подобных разговоров. Доктор, получив урок, остерегался вступать в дискуссию. Щепка открыл было рот, но тут же захлопнул его. Зато Феликс охотно поддержал разговор:
– Скажите на милость, что плохого покружиться в вальсе с принцем, да еще с таким красавчиком, как наш?
– Помолчал бы лучше, барышня, – одернул его Бушприт.
– А ну повтори! Повтори, что сказал. – Феликс начал засучивать рукава.
Адмирал стукнул кулаком по столу.
– Хватит! А то все искупаетесь в море!
– А потом получим по миндальному печенью? – подал голос баталёр.
– Печенье! Печенье! Печенье! – забубнил Проказа.
– А вас обоих отправлю к принцу! – пригрозил Дорек, снова пообещав себе обедать и ужинать в каюте.
Склянки напомнили о смене вахты, положив конец обеду и насмешкам.
– Все на палубу! Немедленно!
Дорек поспешил к Тибо и нашел его в кубрике – принц сидел нечесаный, в расстегнутой рубахе.
– Команда сменила курс, принц! – с порога объявил адмирал. – Им с юнгой больше не по пути. Он для них словно кость в горле.
Тибо покачал головой. Другого и ждать не приходилось. Потому он и колебался, решая, приглашать Эму в свиту или нет. Он старался видеть в ней юнгу и только юнгу. Значит, не только ему это не удалось? Адмирал прибавил:
– Парни ее приняли, так сказать, как товарища. А вы, ваше высочество, взяли и превратили ее женщину. Вот в чем дело.
– Эма и до этого была женщиной, Дорек, и все это прекрасно знали, – возразил Тибо.
– Она была юнгой, теперь ее будут донимать насмешками и выживать всеми силами, можете не сомневаться, принц. Женщина на корабле – беда в море. Помните, сколько неприятностей было у Феликса?
– Он с ними справился.
– Сомневаюсь, что казарка голыми руками задушит крокодила.
Тибо почесал подбородок, а Дорек продолжал:
– Решение есть, принц, я сказал вам в первый же день.