Дейке прислонилась плечом к стене, перенеся вес на одну ногу, а вторую поставив на закруглённый, словно маленькое копытце, носок алой туфли. Скучающая ленивая поза. Она стояла и разглядывала меня. А я разглядывал её.
Красива, словно дорогой автомобиль. Девидофф похожа на породистую лошадь. Но лошадью рождаются - а автомобилем становятся. Собирают из запчастей. Наносят слои краски. Меняют обивку салона и шины на зиму.
Мария Дейке была искусно красива. Знала это, и пользовалась этим.
- Ты слышал, что я говорила о конкурсе? Ты тоже можешь участвовать.
Этот автомобиль побывал в аварии. Едва различимая тёмная полоса, как тень, которой не должно быть, изгибаясь, вела вниз от правого глаза, через угол рта и к подбородку.
Знакомое выражение темно-карих глаз: цель. Как у девушек Андрея, может, поэтому она мне кажется знакомой? У них всех есть цель, и есть страх - пропустить единственную в жизни возможность. Только Дейке не стремиться запрыгнуть на шею к моему брату.
- Что вам нужно от меня? - Спросил я устало.
- Ты же хочешь уехать из города? - Вкрадчиво. - Увидеть другие места, и...
- Я принадлежу корпорации. - Оборвал я.
Мария нахмурилась в замешательстве:
- Какой?
- Экосфере. Контракт по рождению. Так что я не бедный городской мальчик, и не внезапно талантливый монах. Я не знаю, что вам надо... Но это не ко мне.
- Мастер мог бы выкупить твой контракт. - Произнесла она неуверенно.
Затем кивнула своим мыслям. Локон упал ей на лицо, скрыв правый глаз, и Дейке его не убрала. Тверже:
- Но ты хочешь уехать?
Конечно, я хочу. Не столько уехать - сколько избавиться от клейма на руках, и от обязательств в моём идентификаторе.
- Мастер может увести тебя, - продолжила Дейке, - если ты достаточно смел, чтобы нарушать каноны, и достаточно талантлив - чтобы это прощалось.
Я не шёл ничему вопреки, наоборот. Подчинялся импульсу. Да и мало пользы от меня будет её Мастеру, когда я окончательно ослепну.
- Мы уезжаем через неделю, сразу после завершения конкурса. - Искушала женщина. - Выиграй - и место кампоньонажи твоё, а с контрактом мы разберёмся.
Вдруг это мой шанс? Шанс остаться слепым вдалеке от Атхены. В чужом незнакомом городе и без связей. Но чем слепота здесь - лучше? Хуже только. Эти самые связи меня посадят в четыре стены со шрифтом Бройля, выбитым на каждой.
- Конкурс уже начался. - Дейке чуть наклонилась ко мне. - Первый отборочный этап. Завтра последний день, но ты успеешь. Нужна хорошая большая картина. Наброски не подойдут, Мастер любит завершённость и судит только по ней.
У меня есть картина. Я закончил позавчера. На ней - образ, который мучит меня с зимы: мчащаяся сквозь лес девушка - лет четырнадцати, или даже младше. Она тонкая и белая - от холода, от страха, из-за естественной светлости кожи. На ней только футболка - разорванная по центру тела, так что виден тощий живот и рёбра. Кровь на рёбрах. Старые джинсы тоже изорваны. Одна штанина чёрная от пропитавшей её крови. Девушка мчится сквозь лес, и голые осенние ветки царапают её лицо, шею, руки. Всю обнажённую светлую кожу, оставляя тонкие полоски. По шее у неё течёт кровь - из раны сбоку головы. Эта рана самая опасная. Потому, что с неё капает. На старую землю, на старую траву. И там, где она пробегает - остаётся след крови. След, по которому её легко найдёт преследователь. Я не вижу его - только тень, похожую на лесного кабана. Девушка видит. Она оглянулась - и глаза её широко распахнуты в ужасе, а рот приоткрыт.
Я зову её Золушкой. Она потеряла кроссовок и хромает, наступая на опавшие сухие ветви.
Я никогда не смогу спасти её, никогда не смогу найти. Плод моего воображения. Но я рисую её. Всё, что я могу сделать для Золушки, обречённой на вечный бег - и вечное ожидание смерти.
- Эй! - Мария щёлкнула пальцами у меня перед носом, и я отмахнулся от её руки, тронув тёплую гладкую кожу.
«Эй» царапнуло несоответствием. Она выглядит как дама, а сказала сейчас - как плебейка.
- Нет, извините. Мне не интересно.
Мария склонила набок голову, рассматривая меня из-под локона:
- Ты хочешь жить, чтобы рисовать?
- Я живу, чтобы рисовать.
- Тебе кто-нибудь помогает?
- Нет.
Мария протянула мне брошюру. Я пролистал, но не смог прочесть ни слова: буквы казались похожими друг на друга, каксолдаты на параде. Тоже из-за зрения, и тоже пройдёт.
- В тебе есть что-то. - Дейке зачем-то тронула мои влажные волосы.
- А в вас? Я вас видел где-то. - Объяснил я. - Не могу вспомнить. Где я вас видел?
Актриса, может быть? Или в новостях давала интервью? Нет, интервью я бы запомнил. Чувство узнавания на грани сознания, как с головой у Девидофф - но намного сильнее. Кажется, что вот сейчас поймаю ответ - но он ускользает.
Мария Дейке легко рассмеялся, и у меня по коже пробежал холодок - а затем тепло. Смех её я тоже как будто знал. Нечто очень, очень, очень знакомое. И откровенное.
Мгновенное преображение, словно кто-то повернул рубильник, встроенный Дейке за лопатками: прогиб позвоночника углубился на миллиметр, голова приподнялась, взгляд потеплел и стал пристальнее. В девушке не изменилось ничего - но изменилось всё. Хотелось обнять её и рассказать все тайны - похвастаться всеми достижениями и поделиться проблемами, коснуться её руки, попробовать её губы. Гладкое требовательное ласковое чувство, заставившее меня качнуться вперёд. Лёгкость, от которой хочется смеяться - и драться.
Если она и снималась в фильмах, то в тех, которые мне запрещено смотреть этическим комитетом.
- Мог видеть. - Мария перевернула проспект у меня в руках, в последний момент избежав прикосновения.
С обратной стороны тонкой книжки был её портрет. Заключённая в овальную раму, Мария прямо смотрела на меня из картины, чуть опустив подбородок и закрыв волнистыми сияющими волосами виски, шею, ключицы. Портрет заканчивался там, где начиналась грудь - но плечи светились светлой молочной кожей. Родинка ниже левой ключицы. Полуулыбка, застывшая на подкрашенных розовым губах.
Я уверен, что она позировала обнажённой. Только у обнажённой женщины может быть такой взгляд.
Затравленный.
Техника работы от совершенства модели сильно отставала. Не то чтобы плохо... недостаточно хорошо. Заметно даже на крохотном листке. Дурак безглазый, такой ракурс испортил.
- Ты ненастоящая здесь. - Я забылся и перешёл на «ты». Но Дейке нахмурилась не из-за фамильярности.
- У настоящего и ненастоящего свои меры. Мне нравится.
- Ты красива, а тут нарисовано банально. И с ошибками.
- Нарисуй лучше. Если сможешь. - Вся её притягательность, сладкая, как мякоть абрикоса, исчезла. Мария сузила недобро глаза, готовая защищать плохую работу.
- Извините. Я не хотел.
- Ты всё время извиняешься?
- Я всё время чувствую себя виноватым.
Май подошёл сзади, и на губах женщины вновь заиграла мягкая улыбка. Волна сексуальности на этот раз была направлена на Мая - и не задела его. Он злился, и не заметил. Он мало что замечает.
- Уйдите. - Сказал Ракхен. - И не разговаривайте больше с моим учеником.
- Агха. - Отлипнув от стены, блондинка двинулась в сторону выхода.
Май вынул брошюру из моих пальцев, добавляя к тем, что уже держал. Похоже, Мария со многими тут переговорила, прежде чем её остановили.
- Она мне дала!
- Это не для тебя. - Вполголоса, наклоняясь ко мне. - Олег, прекращай эту игру. Она не приведёт ни к чему хорошему. Ты знаешь кто ты, и всё это - не для тебя.
- Почему это? - Каждый из нас живёт в мире своей головы. Мир головы Мая какой-то особенный.
- Потому, что в тебе больше самомнения, чем таланта. Потому, что ты можешь отобрать шанс у того, кто его заслуживает. Того, для кого подобные мероприятия - единственная в жизни возможность показать себя.