Саградов нахмурился, обдумывая токсичное обвинение. Наблюдая за моей реакцией. Как и Девидофф.
Ждут, когда я начну доказывать, что я ни при чём?
Я сделал медленный, незаметный вдох. Пусть Яны говорят. Выплёвывают подозрения, претензии - и мысли.
С-Хлыстом умолк, будто слова закончились. Я молчал.
Зависшая, как балерина в стоп-кадре, пауза.
- Ян, ты говоришь глупости. - Сорвал её Каладиан. - К тому же - невежливые. Это неправильно.
- Ну, он всегда может доказать, что не работает на корпорацию. - Сказал вкрадчиво Фокусник. - Может доказать, и остаться с нами. На-все-гда.
Не буду я ничего никому доказывать.
- Каким образом? - Спросил вместо меня Каладиан.
С-Хлыстом улыбнулся. Легко. Почти тепло. Я ждал главной опасности от него. Я ошибся.
Ян-Фокусник потянулся вперёд, схватил голову Алика с блюда - и швырнул в меня. Тяжёлый, неудобный снаряд. Я вскочил и дёрнулся в сторону - но не успел. Вскрикнул от ужаса, когда упруго-мягкий шар ударил меня в подставленную руку и отлетел на пол. Голова не откатилась, а застряла в ковре у моих ног, уставившись на меня слепым синим взглядом. Пиала с недопитым чаем перевернулась и залила диван.
Если бы в меня бросили крысой с кишками наружу - я бы чувствовал себя менее грязным. Принялся тут же отчищать след прикосновения с ладони. Было так отвратительно, что я боялся лишний раз вдохнуть.
- Отвези меня в город. - Повернулся я к Каладиану, расчёсывая руку.
- Давай убьём его? - Спросил Фокусник у брата.
Диван упирался мне в голени, отступать некуда.
- Олег, он шутит. - Каладиан. - Не пугайся. У Янов специфичный юмор.
Как будто я не знаю выражение глаз, будто я не знаю тембра голоса. Яны не шутят. Они хотят меня убить, а Каладиан дурак.
Оба парня - и тот, что с лицом, и тот, что без лица, всего на пару лет старше меня. Но они - вдвоём. И они - старше. Поэтому они меня пугают.
Я представил, как они, с таким же синхронно-страшным блеском в глазах лежат в засаде. Подстерегая неосторожного глупого прохожего, широко и спешно шагающего по тёмной улице. Они лежат за мусорными баками. Две склонённых друг к другу головы. Не разговаривают. Им не нужно, у них одинаковые мысли. Они думают о том, что у глупца есть наличные - у него должна быть наличность! Они уже несколько дней питались тем, что находили у задней двери ресторана - чужие, смешанные в однородную кучу, остывшие ужины. У одного из них от такой пищи остро разболелся живот - и второй тоже перестал её есть. Им нужны неотмеченные тхены. На чистую воду, на чистую еду. В кулаке нежно блестит продолговатое лезвие. Две улыбки не размыкая губ. Жертва видит отблеск ножа. Останавливается, всматриваясь - что там, в грязной тьме, может быть? Они бросаются одновременно. Два маленьких голодных пса, не считающих существо напротив чувствующим, разумным или даже живым. Просто - добыча. Добыча, которая ещё не знает, что она мертва.
Фокусник скользнул ко мне. Остановился, вторгнувшись в личное пространство. Так близко, что я ощущал тепло его тела. Он выше - пришлось поднять голову, чтобы смотреть в плывущее лицо-маску.
- Ну? - Шёпотом спросил он. - Что ты видел? Меня или Алика?
Он качнулся всем телом - неустойчивое положение, нависая надо мной. Сантиметры между нами.
- То, как ты убил Алика? А, ясновидящий? Мы выясним это, ты, мелкий корпоративный крыс. Выясним, и тогда тебе непросто не жить. Саградов закопает тебя - а мы с братом помочимся на твою могилку.
Там, где должен быть рот, у Фокусника то появлялась, то исчезала прорезь. Сейчас в ней мелькнул язык, облизывающий зубы.
- Думаешь, что можешь приходить сюда, требовать к себе внимания, а, маленькая тварь? Покажи татуировки. Давно я их ни с кого не срезал.
Я застыл, сердце перепугано трепыхалось в горле, в позвоночнике поселилась мелкая-мелкая дрожь.
Ни Саградов, ни Девидофф, ни даже Каладиан не вмешивались. Потому что это проверка. Я не знаю что сделать, чтобы пройти её - и что, чтобы не пройти.
- Я думаю, что это вы убили этого парня. - Медленно произнёс я. Кивнул на С-Хлыстом, который тоже приблизился. - Ты - и твой брат. Раз вы так боитесь ясновидящих.
Доктор Девидофф хмыкнула. Громко.
Тело вдруг пронзила острая боль. От пяток - до макушки. Словно с меня, как перчатку, стягивали кожу. Я задохнулся, не в состоянии даже кричать. Весь я - сплошная, выжигающая мозг, боль.
Колени подкосились, и Ян-Фокусник подхватил меня.
- Хэй, что с тобой? - Даже голос его причинял страдания - будто в уши спицей вталкивали стекловату.
Чистая белоснежная боль пульсировала в каждой клетке тела. И это он виноват.
Я двинул Фокусника кулаком в живот и, падая, утянул его на пол. Попытался ещё раз ударить... получил коленом в бедро. И рукой в подбородок. И ещё, кажется. Я не разбирал, куда он бьёт. И не разбирал, куда бью его. Боль выкручивала тело - ударов Фокусника я почти не чувствовал.
- Да разнимите вы их! - Рык Саградова.
- Фот ты и разнимай. - Доктор Девидофф. - Десять тхен - что Ян.
- Врежь ему, врежь! - Ян-с-Хлыстом приплясывал рядом, примеряясь как бы двинуть мне носком туфли в голову.
Я вцепился пальцами в лицо Яна-Фокусника и оно подалось под рукой как хорошо нагретый пластилин.
Это не иллюзия. У него действительно такое лицо. Такое... ненастоящее.
Фокусник воспользовался моим ужасом - и двинул меня коленом в солнечное сплетение. От удара в диафрагме щёлкнуло.
Я бы задохнулся, если бы дышал. Я не дышал. Грудь и горло парализовала ослепляющая белоснежная боль.
Что-то круглое подвернулось под руку. Я схватил - и двинул им Фокусника по затылку. Ещё раз, изо всей силы. Хруст. Влажный жёсткий звук. Я пробил ему череп? Я убил его?
Я действительно раскроил голову.
Но это была голова не Фокусника. Это была охрупченная обработкой мумия Алика. Неприятно-шершавая, она лопнула под моими пальцами и едко пахнущая бурая жижа выплеснулась и растеклась по лицу Яна.
По моим рукам. По моей груди, пропитывая чужую рубашку, добираясь до кожи.
Я вскрикнул - потому что вдруг смог дышать. Рванул в сторону от Фокусника, все ещё сжимая разрушенную голову. Хотел отшвырнуть - но пальцы застряли. Сдёрнул её и свободной рукой отбросил. И полз, полз, полз прочь по ковру - пока не упёрся спиной в дверь.
Хриплая ругань, от которой в иных обстоятельствах у меня бы случился культурный шок.
- ...тупфые особи! Тупфые, тестостероновые осопи! - Отшвырнула доктор Девидофф Фокусника, потянувшегося было к разбитой мумифицированной голове. - ...Мой образец! Хоть представляешь ты, бельмондо, что ты испортил! Мозг ясновидца. Здоровый мозг ясновидца!
Я не сразу понял две вещи. «Бельмондо» - это я. И мой мозг - нездоров.
- Пойдём. - Каладиан попытался меня поднять. - Пойдём, я отведу тебя в ванную. Ты в порядке?
Я грязный.
Я окончательно грязный.
Они испортили меня. Уничтожили меня. Хотелось свернуться и расплакаться. От обиды даже, не от боли. Мгновенная и острая, совершенно беспричинная боль прошла.
Каладиан вывел меня из «конференц-зала», и довёл до крохотной ванной в конце коридора. Я закрыл дверь перед его лицом.
Содрал рубашку, царапая в спешке кожу. Снял и выбросил бинты, закрывавшие ладони - нанниты уже всё вылечили.
Отвернул кран в умывальнике на холодную воду - я не заслуживаю горячей - и лихорадочно счищал коричневое мерзкое вещество, пока мои руки и грудь не стали сначала полосато розовыми, а затем - белыми от переохлаждения.
Девидофф пошутила: жижа пахла воском и краской, а не полуразложившейся органикой. Меня всё равно трясло от омерзения.
Я набросил на плечи короткое полотенце и сполз на пол под раковиной. Свернулся, надеясь, что никто-никто-никто никогда сюда не войдёт.
Если не никогда - то хотя бы пока я не перестану складывать разбившийся, как голова Алика, мир воедино.
Было так обжигающе больно потому, что мне причинили боль. Не Ян-Фокусник. Другой Ян, чьё выражение глаз и нетерпеливый трепет ноздрей я заметил. Голодный, жадный к чужому страданию. Умеющий причинять боль - так, как не умеет больше никто. Поэтому его называли С-Хлыстом.