— Это «немножко»?.. — пробубнил про себя Петя. — Но на сто с хером людей всё равно десяти литров не хватит…
Я же просто протянул руки и забрал у усатого алкоголь.
— Спасибо, — вежливо и доброжелательно улыбнулся я. — Можете начинать думать над дизайном этикетки для своей линейки.
Мы быстро направились обратно к общежитию.
— Ничего не выйдет, — нервно произнёс Петя, волоча за собой бутыль.
— Да здесь градусов 60, если не больше, — успокоил я его. — Беспощадно разбавим водой и разольём по мелким бутылкам. Выйдет.
Парень вздохнул.
— Да я не про бухло. Твой план… — он нахмурился. — В чём он вообще заключается? Ты же понимаешь, что если Кислевский всё-таки придёт — нам крышка?
На самом деле, к этой теме Петя возвращался примерно каждые десять минут, начиная с того момента, когда мы раздавали флаеры. Я уже немного устал его успокаивать, но и объяснять, что именно я делаю и зачем, тоже не хотелось. Благо, вся возня с бутылками немного заняла его разум и тревожность на время отступила.
На очень короткое время.
— В последний раз говорю — успокойся. В крайнем случае, я просто возьму весь удар на себя.
Он хмыкнул.
— Очень мило с твоей стороны.
Мы прошли через небольшой сад-лабиринт, после чего на горизонте показалось здание общежития. В этот момент нас окликнули.
— О, самоубийцы идут! — откуда-то сбоку раздался хохот. — Спасибо за приглашение! Давно не наблюдал, как кому-то хорошенько начистят рожу.
Я повернул голову.
Около скамейки на выходе из сада-лабиринта стояла компания из трех парней и пары девушек.
— Знакомые? — я быстро глянул на своего приятеля.
— Забей на них, пошли, — пробубнил Петя. — Наши однокурсники. Алекс с компашкой… и Лера.
О, я знаю эту интонацию.
— Что за Лера? — я проследил за его взглядом, направленным на кудрявую брюнетку.
— Неважно. Пошли, говорю.
Я хмыкнул. Ну уж нет.
— Эй, ты это про Кислевского так говоришь? — крикнул я белобрысому парню в серой толстовке, который обратился к нам.
В ответ компашка лишь рассмеялась.
— Эй, друг! — я поставил самогон на землю и направился к ним. — Хочешь спор?
Алекс глянул на своих друзей и подруг; в глазах у тех загорелся интерес.
— Какой спор, ботан? — он вновь хмыкнул.
— Простой. Если Кислевский ударит меня хотя бы раз… мы будем год делать за тебя все задания по учёбе. Ну, знаешь, мы же ботаны, — я пожал плечами. — А если нет, то вы с друзьями будете должны мне.
— Ах-ха-ха-ха… — парень резко повернулся к свои друзьям. — Вы это слышали?
Я закатил глаза.
— Всё они слышали. Не сливайся.
— Да, Алекс, — внезапно произнесла та самая Лера, про которую говорил Пётр. — Ты боишься что ли?
Брюнетка на своего друга с претензией; в её голосе угадывалось раздражение, словно дешёвые понты Алекса ей совсем не по вкусу.
Парень резко покраснел и мигом развернулся.
— Да без проблем, — он протянул мне руку. — Спор?
Я улыбнулся, пожимая ему руку в ответ.
— Спор.
Ребята ещё не понимают, что старого Стерлинга больше нет. В какой-то мере, сегодняшнее мероприятие я устраиваю как раз-таки для того, чтобы показать как можно большему количеству людей, что тот затюканный ботан пропал.
Вернее, даже не так.
Чтобы показать, что больше он и не появится.
Впрочем, лишнего им знать не нужно. Я вежливо улыбнулся и вернулся к Пете, что нервно стоял неподалёку, делая вид что всё это его никак не касается.
— Итак… Лера, — с интересом произнес я.
— Нечего говорить, — парень быстро подхватил оба бутыля и понёсся вперёд.
— Итак, Лера, — повторил я с такой же интонацией.
Он раздражённо выдохнул.
— Знаешь, всё-таки были определённые плюсы в том, что у тебя отшибло память.
— Не сомневаюсь, — я растянул лыбу ещё шире. — Итак, Лера.
Парень резко остановился и, выругавшись про себя, перехватил бутыли поудобнее.
— Она мне нравилась. Я хотел пригласить её на свидание. У меня не было на это денег. Не пригласил. А дальше… — он окинул нас двоих взглядом, — моя жизнь как-то так повернулась, что я в основном таскаю самогон по кампусу и получаю по морде от Кислевских, нет времени на любовные дела. Ещё тупые вопросы будут?
— Боже, — фыркнул я. — Не горячись.
Дальнейшие наши телодвижения заняли пару часов. Мы вернулись в комнату в общаге, убедились, что нам никто не помешает и принялись за изготовление лимитированного издания локального крафтового ликёра. Процесс был довольно медитативный — помой бутылку, оторви наклейку, перелей размешанный алкоголь и выдави немного лимонов и апельсинов в каждую бутылку. В итоге получилось что-то около 50 литров относительно удобоваримой бодяги с флёром лимона, расфасованной на 200 с небольшим бутылок.
Затем я отправил Петра на поиски пары вещиц, которые мне были для этого вечера просто необходимы. Ещё час ушел на то, чтобы я нашел в гардеробе Стерлинга хоть сколько-нибудь приличный наряд (в итоге остановившись на сером костюме-тройке) и рассказал Пете, в чём будет заключаться часть его основных обязанностей на этот вечер.
С ним всё было просто — парень будет выполнять роль диджея, официанта и ведущего одновременно. А ещё пару раз поможет мне, когда будет надо. Выслушав меня, он лишь кивнул и принялся наряжаться сам. Больше вопросов касательно целесообразности происходящего он не задавал, что меня радовало.
Стрелка часов неумолимо двигалась к пяти вечера, и я рассудил, что пора выдвигаться в спортивный зал.
Мы шли по витиеватым коридорам и многочисленным лестничным пролетам минут двадцать, не меньше. Внутреннее убранство Академии было ничуть не менее аляповатым, чем его внешняя сторона. Стены увешаны всяческими гербами, небольшими бюстами и портретами. Впрочем, сколько бы я не в них ни всматривался — никого даже отдаленно знакомого не находил.
За все мои годы с камнем я обсасывал момент своего возвращения в голове так часто, что, казалось бы, был готов ко всему. Однако, если бы не память Стерлинга, что услужливо объясняла мне, как работает мир и что я пропустил за всё время взаперти, то, боюсь, лишь на одну только адаптацию у меня ушла бы пара лет.
Всё-таки довольно сложно подготовиться к тому, чего в на момент подготовки ещё не изобрели.
Впрочем, вместе со знаниями я перенял и отношение Стерлинга ко многим вещам, которых не застал в своё время. Иногда доходило до смешного — проходя мимо портрета очередного усатого типа, я сначала чувствовал к нему непреодолимое отвращение, и лишь затем память тела подсказывала мне, за что именно.
После проходки в спортзал стало очевидно, что Стерлингу не нравится почти никто из увековеченных на стенах Академии типов.
К счастью, ликбез, который мне устраивала моя же голова, наконец-то закончился, когда вдали показалась большая двойная дверь. Я пытался прислушаться, чтобы понять, есть ли за ней какой-то шум, однако в ничего не услышал. Впрочем, до назначенного времени ещё полчаса, а значит, расстраиваться рано.
Спортзал был очень просторным; огромное баскетбольное поле, два ряда трибун друг напротив друга и трек для бега по периметру — здесь бы с легкостью поместилось человек 400, при желании. Как объяснил мне Петя, это всего лишь один из залов. Больше рекреационный, чем тот, что предназначен для оттачивания физических способностей студентов. Всё же их здесь тренируют для того, чтобы в будущем они могли драться с Богами. И что-то мне подсказывало, что исход битвы будет решаться не слэм-данком.
Пока что здесь было действительно пустовато. Человек пятнадцать разбрелись по всей площади помещения — кто-то сидел на трибунах, кто-то в ожидании отбивал мяч от пола, кто-то же просто общался. Я быстро окинул зал взглядом и кивнул Пете, после чего тот взял с собой пару зевак и принялся размещать на столах для настольного тенниса бутылки с алкоголем и пересыпать самые дешевые чипсы, которые мы только смогли найти, в огромные тарелки, заранее позаимствованные из академской столовки. Затем он включил музыку.