И, разумеется, Марьям – тёмная лошадка. Не только для читателя: даже для автора в данный момент образ героини ярок, но неясен до конца. Начну с того, что Марьям – это даже не её настоящее имя.
В мире, где женщина почти бесправна, Марьям становится полноценным игроком, преследующим свои цели. Она кажется всесторонне развитой настолько, что аж зубы сводит: она владеет и чисто женскими искусствами, вроде манипуляций, соблазнения и плетения интриг, но старается действовать прямыми и силовыми методами, применять которые подчас опасаются даже мужчины. Её выделяет не только это.
Девушка скрывает явный дефект, известный только очень узкому кругу: фактически, всего четырём людям, включая её саму. Она стыдится себя, хотя, глядя на неё в это очень сложно поверить.
На момент начала истории ей 25.
Итак, читатель познакомился с ключевыми фигурами этой истории. Уверена, каждый составил своё мнение о героях, которое, надеюсь, мне удастся изменить по мере написания повести хотя бы пару раз. Приятного прочтения.
Глава 2 – Невольничий рынок
Гохан лично приехал в сопровождении делегации на рынок рабынь, чего никогда до этого не делал. Те наложницы, которых для него выбирали его люди были, несомненно, красивы, но ни одна из них не была в его покоях больше одного раза. Их близость не приносила ни физического, ни морального удовольствия: Гохан просто не хотел прослыть импотентом, поэтому периодически подзывал их в покои. У него теплилась надежда на то, что если он лично подберёт рабынь по своему вкусу, они будут в большей степени соответствовать его ожиданиям. Он сам посмеивался над своей наивностью, но попытка не пытка.
И одна девушка привлекла его внимание: она не выделялась одеждой, но, если остальные робко опускали взгляд, то она смотрела прямо вперёд, даже не просто смело, а с вызовом. Она была объективно красива хотя бы на лицо: фигуру не позволяло рассмотреть платье, которое висело, как балахон. У неё были прямые и блестящие каштановые волосы, длиной до поясницы, свободно перекинутые на одно плечо, лицо с точёными скулами, светлая кожа, не тронутая загаром, и огромные, выразительные глаза. Цвет глаз был ярко-зелёным, тёмные брови с изломом и густые длинные ресницы ещё больше подчёркивали хищный взгляд.
Гохан на секунду подумал, что он оробел рядом с этой безродной рабыней, но тут же затолкал эту мысль как можно глубже.
– Я хочу взять эту, – Уверенно произнёс он, не слезая с лошади, – Сколько?
Торговец назвал баснословную сумму. Мирза довольно громко присвистнул за спиной Гохана.
– Она явно красивее и породистее их всех, но, чёрт возьми, за что брать такие деньги? Что такого она умеет, чего не умеют остальные? Она была опытной шлюхой в борделе? И, замечу, что если остальным лет по 15-16, то этой явно больше двадцати.
– Она продаётся не в качестве наложницы. Она продаётся в качестве воина, по силе равного мужчине.
Гохан не стал смеяться, поэтому и Мирза подавил смешок. Султан скомандовал:
– Мирза, с собой тренировочные мечи?
– Да, повелитель.
– Если девчонка победит моего человека, я её куплю и заплачу в три раза дороже.
Мирза с опаской протянул меч девушке, когда слез с коня. Конечно, он не боялся малявку, возомнившую себя воином. Он не знал, что сделает Султан с девушкой, если Мирза победит. К тому же, ему самому пришлась по вкусу незнакомка.
Мирза принял решение поддаться.
Воин в два раза медленнее, чем мог, занёс меч так, чтобы она, если обладает хоть какими-то навыками, смогла увернуться. Но скорость девушки была впечатляющей: она резко пригнулась, нанося мечом удар по пальцам другой руки соперника, чтобы тот не смог защититься, тут же оказалось сбоку и приставила меч остриём к шее соперника настолько точно, что надави она кончиком даже тренировочного меча, противница проткнула бы сонную артерию мужчины.
– Я держу слово, – Произнёс Гохан и отсыпал торговцу ровно в три раза больше, чем он просил, никак не выразив эмоций внешне.
Зато Мирза смотрел на девушку с удивлением и явной толикой восхищения. Пусть он и поддался, но подобные скорость и точность поразительны даже для мужчины. Она явно сумела удивить, но Мирза никак не мог понять, что испытывает господин по поводу ситуации, и это угнетало советника.