В полной темноте он взбежал по скользкой, полукруглой лестнице на последний этаж. Единственное решение проблемы, единственное спасение он мог найти там. Больше вариантов не было. Последняя ступенька оказалась немного выше предыдущих. Он споткнулся о нее, но, не успев упасть на каменный пол, поднялся. Нельзя было ни на минуту останавливаться. Для того, чтобы возобновить равновесие он схватился за холодные металлические перила, которые огораживали чашу с китовым жиром. Другой рукой он придерживался стены, по которой она непривычно скользила.
Наконец-то он достиг единственного целого зеркала в этом здании. Только на него была надежда. Схватившись о его край он развернулся в ту сторону, откуда прибежал. Затем тяжело закашлял и выплюнул большое количество крови на пол, которая ещё в полете затвердела и разбилась, достигнув пола. Этого никто не заметил. С губ он быстро вытер остатки крови со слюной рукавом. Нельзя было показывать страха. Оно от этого только сильнее.
На ступеньках показалось оно: больше аморфное облако со светящимися глазами бешено кидалось из стороны в сторону, оставляя после себя ещё более сильный ледяной след. Оно бешено визжало. Главное было успеть. Все зависло только от скорости.
- Один...
Джон сказал себе тихо, смотря на бушуещего призрака.
- Два...
Тварь не приближалась, а сохраняла дистанцию, находясь на другом конце комнаты. Она как бы готовилась к рывку. Вот вот прыгнет.
На счёт три Джон прыгнул от зеркала в сторону и сделал кувырок в прыжке на полу. Его, конечно, с мастерским не сравнить никаким образом, но он смог увернуться от летящего в его сторону призрака.
Тварь попала в единственное зеркало, только оно не разбилось и даже не покрылось льдом. Чистое стекло изогнулось волной, как вода, и поглотило врезавшийся в него объект. Как гласил один из законов экзорцизма, которые Джон недавно вспомнил: призрак может быть только по одну сторону зеркала. Когда Джон подошёл туда, то призрак смотрел на него злыми, голодными глазами, немного двигаясь, при парении в воздухе. Своими черными, дымящимися руками он пытался вырваться наружу, выйти, но стекло этого не позволяло. Призрак не сдавался и начал бить руками по барьеру, закрывшему его в ловушке. От каждого удара рама с зеркалом дрожала.
Джон поздно понял, что произойдет. После одного удара зеркало лопнуло и его кусочки вылетели из рамы, разбив последний такой агрегат в этом здании и окончательно разорвав на части призрака. Эти осколки вырвались с такой силой, что один из них вошёл Джону справа под ребро, а другой глубоко в руку у плеча.
Медленными движениями он вырвал осколки из себя, чтобы случайно не поломать ни одного из них. Затем снова закашлял и выплюнул кровь. Внезапно он почувствовал слабость, облокотился на стену и полез в карман за эликсиром. Тот, что ему был нужен остался внизу, у входа. Дойти туда пропали все силы, ноги подкосились и он съехал по стене, задрав голову вверх и закрыв глаза. Сквозь большие окна и развеявшийся туман на него пролило свои лучи заходящее солнце. Он справился с заказом. Из принципа он выполнил то, что даже не представлял, как выполнять. Как бы это ощущение его не радовало, из ран текла теплая жидкость и мочила одежду.
Джон нагнулся вперёд, залез рукой в ботинок и достал оттуда тоненькую бутылочку, которую он припрятал туда на экстренный случай. Этот случай как раз настал. Медленно, трясущимися руками он открыл ее и вылил себе в рот.
- Этого должно хватить, - тихо сказал он.
Затем съехал спиной на пол и повернулся на спину, выпрямив ноги и скрестив руки на животе. Закрыл глаза и почувствовал, как солнечный свет бьёт его по лицу. Ему он был рад, как ничему больше. Он глубоко и тяжело вздохнул, издавая тяжёлый хрип и его дыхание остановилось.
***
14 Трейдеманеда(марта) 1271
Солнце медленно съезжало за горизонт, освещая все более и более красным цветом острые крыши довольно высоких домов, которых вокруг было очень много. На темную черепицу, менявшуюся каждый год приблизительно в одно и то же время, лёгким танцем опускались снежинки, создавая тоненький белый слой покрывала. На следующий день оно все равно растает, хоть погода была довольно холодная. Снег не собирался только возле дымовых труб, из которых медленно и плавно подымался прозрачный дым, унося с собой запахи готовящейся еды.