Он медленно спустился по ступенькам на прямую аллею, в конце которой виднелись стальные ворота. Фонтана и его следов уже не было.
- Джон! - крикнула она.
Когда он только обернулся она опять оказалась у него на шее.
Он выронил свои вещи на пол и тоже положил свои руки ей на спину.
Волосы пахли карамелью.
- Приходи иногда, - сказала она, не отпуская его.
- Я постараюсь.
- Эта старуха не сможет тебе не дать сюда попасть. Обещай, что придёшь.
Джон не мог. Он боялся дать обещание, которое не сможет сдержать.
На башне прозвонили часы. Полдень. Они так и стояли.
- Лекция началась, - сказал Джон, но так и не выпустил ее из объятий.
- Подождёт, - тихо сказала она ему в плече.
***
Джон подошёл к черным стальным воротам. Они бесшумно отворились. Он медленно прошел через них и развернулся. Семнадцать лет назад он впервые ступил на эту территорию. Он сделал несколько шагов назад. Ворота так же тихо закрылись. Вдруг они загудели и Академия моментально помутнела. Она больше не открывалась перед ним, как перед студентом. И никогда не откроется. Он поднял камень с пола и швырнул его через забор. Булыжник отскочил от барьера, а в том месте образовались несколько синих многоугольников, которые тотчас же исчезли. Он развернулся. Перед ним город, столица, мир.
2. Обещание
10 Тьендеманеда 1271
Темнота. Холод. Ничего более. Душа, как сгусток света, блуждающая по безкрайнему пространству. Нет, не света, энергии. Вокруг настолько было темно, настолько много темноты, что никакой свет не способен ее развеять. Она густая и сущая, что не даёт душе покидать тело. И, кажется, никогда не даст. Она всегда будет блуждать по его краям, не способна покинуть эти границы и кануть в бытие.
Сколько прошло времени? Неизвестно. Дни? Месяцы? Годы? Невозможно было ни понять, ни увидеть, только с каждым моментом тьма развеивалась. Она оставалась все той же, но с другой стороны ставала менее густой и непроходимой, менее вечной и фатальной. Больше не сковывала душу, прижимая ее изо всех сторон к невидимому центру. Она как бы отпускала ее все больше и больше, давая привыкнуть к окружающей пустоте.
Острая боль в животе пульсировала, каждый раз все меньше и меньше. Была ли разница что именно болело: живот или голова, нога или глаз? Не было. Боль разносилась повсюду, где её можно было чувствовать. Она была во всём. Физическая слилась с душевной. Не было никакого отличия.
Мысли редко проскакивали, навевая воспоминания о прошлом и ненадолго вырывая из забвения. Прошлое, будущее... Без разницы. Скоро должно было закончится действие эликсира и тогда все время станет относительным. Всё не будет иметь ни малейшего значения. Всё пропадёт, только остатки души и сознания будут догорать тусклым пламенем в бесконечной темноте.
Слабый, белый свет просочился сквозь густоту. Тонкие, многочисленные лучи прожигали вездесущую тьму. Свет во тьме. Так должно было быть? Или нет? Стоило идти к свету, но свет не пускал к себе. Он донес разнообразие в чувства вокруг. Тепло. Лёгкое и тусклое, но невероятно приятное. Приятное, потому что исчезла боль, назойливо пронзающая резким ощущением. Короткими отрывками откуда-то издалека едва слышался топот копыт, тихая эльфийская речь, голоса, снова речь, опять голоса и ничего. Абсолютная тишина. Самым приятным было осознание помощи, пришедшей в самый последний момент, когда сгусток души мог оторваться от единственной точки соприкосновения с реальным миром и отправиться в далёкий, бессмысленный полет, не достигая ни цели, ничего.
Темнота опять сгущалась. Она была все ближе и ближе, прижимая сгусток со всех сторон, вытесняя его из себя. Только недалеко бледно светился белый огонек, так и не собираясь тлеть и исчезать. Тьма обступила настолько близко, что некомфортно было находиться там, невозможно находиться. Она окружила все вокруг, закрыв собой теплый источник света, но как только это случилось, ощутилось тепло, все тело. Открылись глаза.
***
Джон открыл глаза, прищурив их от падающего вокруг света. Рядом с ним, почти над головой, был бледный белый светящийся шар, что едва двигаясь парил в воздухе. Хоть он был и не яркий, но его освещения было достаточно, чтобы ослепить глаза. Джон понял, что он лежит в постели, когда попытался пощупать живот, но не смог из-за одеяла. Он скинул с себя покрывало и быстро сел на край, с трудом поднимая голову с подушки. В ушах поначалу звенело, но это быстро прошло. Вокруг его тела, там где должны были быть глубокие раны, светилась бледно-зеленая решетка, плотно прилегающая к телу. Он ее почти не чувствовал и не заметил бы, если бы не посмотрел. От сгустка света к этой решетке тянулось несколько тоненьких ниточек, слегка пульсирующих, перенося энергию из шара к раненому месту. К счастью на теле были только шрамы и ничего более, поэтому свет все издавало очень слабый.
Джон спокойно осмотрелся вокруг. Рядом с кроватью была небольшая тумбочка, на которой лежало несколько пустых баночек и приоткрытый большой мешок. В нем виднелись серебряные монеты, слегка блестящие в свете магического шара. Больше в этой маленькой комнате ничего особенного не было. Только стол под окном и вешалка у входных дверей. Что-то подсказывало Джону, что он находится в каком-то трактире. Обстановка была такая же, как и в обычном номере в котором Джону не редко случалось бывать.
Более интересным вопросом было, как он там оказался. Он никогда не видел чтобы кто-то использовал такое целительное заклинание.
"Неужели неподалеку все время жил какой-то чародей, о котором никто не знал?" подумал Джон, "А почему тогда ему не пришлось решать вопрос с маяком? Почему тот не сделал ничего раньше..."
Он снова глянул в окно. На улице была глубокая ночь. Его взгляд съехал на стол. Находясь в глубоких размышлениях он не осознавал, что все это время смотрел на разгадку. С угла свисала лёгкая, шелковая одежда зелёного цвета, что едва было заметно в окружающей темноте, потому что света шара было не достаточно. На аккуратно свёрнутом платье лежало большое, красивое колье, слегка поблескивающее в ответ на взгляд. Он понял кто ему помог. Больше всего на свете он хотел бы увидеться с этим человеком. Лёгкое шевеление послышалось с другой стороны кровати, на которую он сначала не обращал внимания. Он повернул голову: рядом с ним лежала красивая девушка, огненно-красные волосы которой ярко "горели" даже во тьме, скрывая ее лицо. Тонкая, нежная рука лежала рядом с подушкой, а вторая прияталась под белоснежным одеялом.
Джон обратно лег и накрылся покрывалом, повернувшись на бок, лицом к девушке. Аккуратно пододвинувшись, он настолько нежно, насколько мог, положил руку через ее голую спину. Она тотчас же, издавая сладкий стон положила свою руку ему на грудь и легла на нее, вместо подушки. Ее мягкие и приятные волосы касались его подбородка, губ, кончика носа. От нее тонко пахло парфумами и карамелью. Джон переложил ее волосы, чтобы открыть лицо. У него было столько вопросов, столько всего, что он хотел бы знать, но он посчитал, что все это может немного подождать. Затем взял ее за руку. Она снова издала довольный стон, как кошка, мурлыкающая на руках у хозяина. После она приподнялась и окончательно лягла на Джона. Грудьми касалась его.
- Я рада тебя снова видеть, - сказала она приподняв голову и посмотрев ему в глаза.
В тлеющем свете сгустка ее глаза все равно имели яркий зелёный оттенок. Он подался немного вперёд и их губы слились в длинном страстном поцелуе. Между ними вспыхнул огонь. Своими ладыжками она обхватила его бедра и сделала несколько резких движений, добиваясь ответа. Он ответил. Одной рукой взял ее за талию, а другую прислонил к щеке...