- Я теперь точно никуда не уйду, из принципа,- сказал Джон и встал со стула.
Тот мужик тоже поднялся.
- Награду выставил староста, он и платит. Тысяча сульвинов. Я из себя вылезу, но если ты справишься, сам доложу пятьсот.
Весь зал заинтересовано загудел. Некоторые даже похлопали. Группа музыкантов уже перестала играть и просто слушали, как и все остальные. Атмосфера во всем заведении очень изменилась с тех пор, как Джон вошёл в эти двери. Он смотрел на множество взглядов вокруг и чувствал себя как-то не по себе. Ему никогда не нравилось быть в центре внимания, правда жизнь так постаралась, чтобы это происходило довольно часто. Недаром говорят, что те люди наиболее приспособлены к чему-то, кто никогда к этому не стремится.
- А если нет, - продолжил тот, - за тобой туда никто не пойдет и гори в семи адах.
- По рукам, - тихо ответил Джон с хитрым блеском в глазах.
***
- Вот уж не думал, что придется пить отрезвитель, - сказал Джон и неохотно вытянул из сумки тоненькую бутылочку.
Сначала он осмотрел ее вокруг, потом вытянул пробку, которая никак не поддавалась. Изнутри донеслось тихое шипение, напоминавшее пчелиный улей, который находится на небольшой дистанции. Джон круговыми движениями руки размешивал содержимое бутылки пока из нее не началось лёгкое свечение и шипение увеличилось. У этой жидкости сразу же появился запах, совершенно не приятный, но Джон слышал запахи и по хуже. Больше всего на это среагировал олень, который перестал понимать, что происходит. Чтобы не нервировать животное, он сделал несколько больших глотков и закрыл бутылку пробкой. Некоторое время во рту был тот противный вкус, который вызывало это снадобье. Джон убрал бутылку обратно в сумку.
- Правильно мне говорили: не смотри и не нюхай, - сказал он и прикрыл рот кулаком, чтобы эликсир не вылился обратно.
Солнце снова прошло полдень. Вдалеке густой туман скрывал конец дороги, которая плавно поднималась на холм. Едва можно было увидеть очертания. На вершине виднелся силуэт маяка, который высочался над окружающими землями, как бы пытаясь перерости мглу и вытянуться над облаками в чистое небо, но у него не выходило. Тоненькая дорожка, которая вела к нему с двух сторон ограничивалась морским берегом, но перед ним было ещё достаточно места, на котором росла бледная трава, кончики которой покрылись льдом. Ветер едва мог пошевелить этой травой, поиграть, имитируя море, которого ему не хватало. Белые большие айсберги подымались и опускались на темных волнах, которые бились о берег и плескались в разные стороны мельчайшими брызгами.
Олень медленно продвигался вверх по тропинке, иногда останавливаясь, в то время как Джон смотрел по сторонам: его перестало шатать и мысли прояснились после выпитого эликсира. Он внимательно смотрел на загадочную башню в тумане, пытаясь вспомнить все, что он мог читать о таких случаях в учебниках. Некоторые мысли то приливались волнами, то бесследно уходили, оставляя ещё больше загадок и вопросов.
В конце концов, животное окончательно остановилось. Оно двигало мордой издавая отрицательные мычания и не делало ни шагу вперёд, даже когда Джон бил ее ногами. Это помогало с конями, но не с оленем.
Джон посмотрел в туман. Он понял, что чувствует это животное и почему не хочет идти дальше. Воздух был противно влажный и холодный. Из мглы веяло неприятным ветром, что вводило в дрожь.
- Ну, раз не хочешь, так и быть, - Джон спустился с оленя.
Медленно снял с него седло и все ремешки. Сумку повесил себе на плечо. Олень посмотрел на него, резко выдохнул, что горячие струи из носа стали паром, развернулся и пошел обратно по дороге. Некоторое время Джон смотрел в след уходящему животному, держа в руках седло. Затем он повернулся в сторону угрожающей мглы.
Идти и нести все свои вещи было бы весьма затруднительно, поэтому он подошёл к камню, который вылазил из земли недалеко от дороги. На нем было много рун, которые окружали его со всех сторон, образовывая кольца. Эти неглубокие вырезы поросли лёгким мхом, который только заполнил щели. Рядом с ним Джон положил седло. Не кому было бы его забрать, а когда он будет возвращаться, он возьмёт его с собой. Если будет.
Единственное, что его останавливало, чтобы не идти к маяку, был страх поражения. Он не был уверен в своих возможностях. Хоть это был и не первый раз, но он всегда рисковал. Этот риск отбивал у него желание работать. Но нехватка денег и жажда их получить превышала. А ещё больше было то, что от этого заказа зависела его честь. На сколько он бы того не хотел, из принципа шел дальше, не останавливаясь.