И вот спустя неделю, наконец, очередной адвокат пообещал ей, что теперь уж точно всё наследство будет её. И максимум, на что способны её дальние родственники, это просто вставлять палки в колёса и тянуть время. Мы, отправились смотреть на ту недвижимость, на которую положили столько сил, и, кстати, средств тоже. Элен была отнюдь не богатой, и мне пришлось использовать свои запасы. Благо, что после выполнения заказа от Церкви я мог себе позволить и не такие растраты. Элен каждый раз, когда я помогал ей финансово, очень смущалась и обещала всё вернуть. Я только отмахивался, чем вызывал искреннее возмущение демона, который тут же принимал роль записного крючкотвора и накручивать долги всеми известными ему способами. Элен такое его поведение начинало бесить, и они могли спорить часами, правда, больше ничем огненно-магическим друг в друга не кидались, и на том спасибо.
– Так, кажется, сюда, – не очень уверенный голос Элен оторвал меня от размышлений.
Дорога стрелой уходила дальше, а куда менее ухоженная её часть уводила влево в сторону видневшегося на горизонте небольшого леса.
– Ты не помнишь, где дом твой бабушки?
– Я была там очень и очень давно, к тому же мои родные сделали всё, чтобы я не сохранила о нём особых воспоминаний. Даже и не знаю почему, – уже тише добавила она, сворачивая в сторону леса.
– Известно почему, – голос демона с заднего сиденья был сонным, – потому что ты ведьма, и твоя бабушка тоже ей была, а это настораживает людей, даже если они не понимают, почему это их пугает. – Он помолчал и добавил: – Особенно тупых!
– Не называй моих родных тупыми! – тут же взвилась Элен.
– Почему, если они такие и есть? – возмутился демон.
Началась очередная и уже знакомая мне перепалка. Ну а я привычно пропустил всё это мимо ушей. Всё было хорошо, и даже немного по-семейному. Ещё пять или десять минут под аккомпанемент демонического ворчания и ведьминского сопения, и мы оказались на засыпанном пожухлыми листьями и давно не убиравшемся дворе уютного, будто пришедшего со старых картинок двухэтажного дома. Деревья вокруг него, словно бы от долгой усталости, опустили ветки, а листья как-то необычно свешивались вниз к земле и были не сочно-зелёного, а бледно-салатового цвета. Элен, лихо притормозив у покосившихся и почти упавших деревянных ворот, резво приоткрыла их и загнала машину во двор. Здесь всё тоже было пропитано упадком. Создавалось стойкое чувство, что всё живое здесь спит, причём уже очень долго, каким-то летаргическим сном.
Элен всё так же быстро и не говоря ни слова вытащила из своего небольшого рюкзачка ведьминский фолиант и решительным шагом пошла к дому. Мы с Солом переглянулись и, неспешно выбравшись из машины, направились следом. Правда, на небольшом расстоянии. За то время, пока мы были в моём мире, книга, что принесла с собой ведьмочка, превратилась из огромного фолианта во вполне обычную по размеру, правда, довольно толстую книжечку. Казалось, что она вышла из-под руки какого-то сумасшедшего мастера, который чудом обвил её листвой, цветами и мхом. Элен пояснила, что артефакт подстраивается под новую владелицу, и раз он изменился, то признал её.
А после объяснений разрыдалась. На обложке книги прибавился ещё один цветок. Знания прошлой хозяйки перешли в артефакт, и новый цветок на обложке ярко говорил об этом. Это было пару дней назад. Ну а сейчас молодая ведьма стояла перед заросшим плющом домом и, держа перед собой книгу в одной руке, другой выводила пассы в воздухе и что-то бормотала себе под нос. Я успел было подумать, что не пришлось бы нам тут ждать целый день, ведь мы совсем не запаслись едой, да и воду почти всю уже вылакал Сол, как всё вокруг зашевелилось. Ветер вдруг налетел, казалось, отовсюду. В тишине раздался всё усиливающийся шум листьев. Пение птиц, сначала робкое, начало становиться всё сильнее и смелее. Раздался шорох в траве, и вот у ног Элен уже сидит несколько полевых мышей и настороженно смотрит на неё снизу вверх. А затем начали приходить ещё и ещё. Зайцы, белки, бурундуки. Множество птиц рассаживалось на ветвях, глядя на неё и словно чего-то ожидая.
И они дождались. Слова Элен вдруг превратились в крик. Она на высокой ноте, как на ультразвуке, выкрикнула последнюю абракадабру из книги и замолчала. Всё стихло. А затем как будто жизнь вернулась во всё вокруг. Листья на деревьях стали расправляться. Как в ускоренной съёмке, прямо у нас на глазах вокруг полезла новая и молодая трава. Животные, посидев ещё немного, разбежались кто куда, особенно при виде Сола, щёлкнувшего зубами в сторону излишне наглых зайцев, чуть не наткнувшихся на него.