– Годится. – Она провела по поверхности ладонью. – Хорошо.
– Мы очень на вас надеемся, – сказал эконом.
– Я бы не взялась за то, чего не смогу сделать.
– Панно на подставке, его можно даже катить.
– Забавно. Господин Канлик…
– Да.
– Пожалуйста, на время работы ограничьте проход к вершине холма.
– Это само собой разумеется.
Когда эконом ушел, Унисса посадила Эльгу на скамейку и села рядом.
– Смотри.
Узор плыл по плиткам волнами, изгибами, чередуя светлые и темные полосы. С краю дрожало пятно солнечного света, и Эльге подумалось, что солнце, возможно, просто прилипло к смоле.
– Знаешь, – сказала мастер Мару, – такие заказы дают возможность сильно вырасти в мастерстве.
– Стать грандалем?
– Ну нет, кто тебе даст стать им так быстро! Но приблизиться…
Унисса мечтательно вздохнула.
– А вы уже знаете, что это будет за букет? – спросила Эльга.
– Думаю, да.
– Кто-то такое уже делал?
– Не уверена. Мастер Крисп во время моего ученичества не брался ни за что похожее. Но я чувствую, что могу.
– И букет будет вызывать дождь?
Унисса улыбнулась.
– На определенной ступеньке мастерства ты поймешь, что нет никакой разницы, улыбку или стихию ты складываешь из листьев. Важно совсем другое.
Эльга затаила дыхание.
– Что важно, мастер Мару?
Унисса посмотрела на ученицу.
– Важно желание расти, желание создавать, желание пробовать новое. Тебе все время должно казаться, что ты учишься, что впереди – настоящие чудеса и ты в силах овладеть ими. Надо нестись за оторванным листком, надо быть оторванным листком, чтобы познать ветер, скорость и небо. Поняла?
– Не совсем, мастер Мару.
– Что ж, – сказала Унисса, – тогда займемся тем, что насобирали нам по приказу энгавра.
Мешков с листьями было, наверное, шесть или семь десятков. Они высились пухлой полотняной горой, напирая на перила беседки с внешней стороны. Горловины стянуты бечевкой, на каждом – деревянная дощечка под узлом.
– Вот. – Мастер подала Эльге пустой мешок. – Живые перекладываешь, мертвые вытряхиваешь. Да не забудь перевесить бирку. Я буду разбирать с другой стороны.
– Да, мастер Мару.
Унисса пропала за горой мешков, а Эльга села на узкую лавочку и принялась за работу.
На первой бирке было вырезано «Кромарь». Что за Кромарь? Наверное, местечко, решила она. Такое же, как Подонье.
Развязав бечевку, Эльга сунула в мешок руку.
Листья, казалось, встревоженно зашелестели. Кто? Что? Берегись! Чужак! Девочка, фыркнув, пошевелила пальцами, нырнула ладонью к самому дну. Какой-то лист щекотно задел знак на запястье.
– Мастер Мару, а если большинство листьев хорошие, можно не перекладывать?
– Дурочка! – пришел ответ с той стороны горы. – Конечно, можно.
Через полчаса спина затекла.
Вроде и не много мертвых листьев, но дергаешь их, дергаешь, а они не кончаются. Вот еще один… Эльга с досадой выцепила узкий, весь в пятнышках побежалости лист бузины. Лети давай отсюда. Она швырнула его в небольшую кучку жухлых, скукоженных мертвецов. Знай свое место!
Солнце ползло по небу, сдвигая тень от беседки.
Стебель, лист, лист. И вот негодник спрятался. И в самом уголке. А вот еще два. Ф-фух! Эльга наконец закончила с первым мешком, повязала бирку и разогнулась.
– У меня уже четыре готовы! – крикнула Унисса.
– Так вы – мастер! – обиженно ответила Эльга.
– И ты учись.
– Как?
– Разговаривай с листьями!
– Да я с ними говорю-говорю, а они – глупые!
Мастер Мару рассмеялась.
– Ну, тогда не говори, а командуй. Я тебе печать на что ставила?
Командуй!
Эльга попихала ногой ближний мешок. Как тут покомандуешь, если не знаешь как? Не скажешь же, стройся, ну-ка, марш наружу!
Над крышей беседки взлетело несколько листьев.
Хорошо мастеру! Только захоти – и все скачет, кружит, раскидывается по одному мановению руки. А ей что?
Эльга притянула к себе мешок, размотала бечевку. Снова из Кромаря.
Мешок был набит от души. Девочка, хмурясь, сунула в него руку. Мертвых листьев было кошмар как много. Конечно, рвут все без разбора, а кому-то потом разбирай.
Эльга закусила губу, еще раз покосилась на Униссу.
Командуй… Она зажмурила глаза, сосредотачиваясь на чуть покалывающем листике-печати. Милый листик, давай мы с тобой…
Нет, не так. Пусть все мертвые листья…
Она вдруг почувствовала, как мешок словно вздохнул.
Пусть все мертвые… Нет, не так. Я же кто? Я – ученица. Почти мастер. Ну, не строго говоря. Но я учусь. И если я почти мастер, то…
Мертвые листья – ко мне!