“Они думали, что это опасно…”
“Но мы сделали это”, — перебил Сайлас. “Легко, причем. С помощью пятнадцатилетнего Экзорциста”.
“…”
“Я подозреваю, что до того, как твои предки пришли на этот полуостров”, — Сайлас решил выложить все и посмотреть на реакцию Валена. Если она будет отрицательной, он просто убьет себя и повторит цикл. Если же нет, то в том, чтобы сделать Валена циником, были свои плюсы. “Здесь обитала сила, поистине великая сила. Однако к тому моменту эта сила находилась в глубоком упадке. Почему? Я не знаю. И я подозреваю, что твои предки воспользовались этим упадком, каким-то образом спровоцировав вторжение вурдалаков. Вы так и не смогли прочитать или увидеть это, но в долине, где мы видели армию, была маленькая хижина. И в этой хижине лежал дневник. Дневник человека, который сражался и сдерживал армию в одиночку в какой-то неопределенный момент времени.
Я думаю, что этот момент был примерно тогда, когда ваши предки вторглись сюда. Он говорит о том, что его бросили, что ему никто не отвечает, что ворота внезапно открылись. У меня нет доказательств ни одному из моих утверждений, и я вполне могу быть совершенно не в курсе дела… но это то, во что я верю, по крайней мере, на мгновение. Ты сам сказал, что тогда только высокоуровневые Маги могли получить то, что мы испытали. И не похоже, что они растут на деревьях”.
“…” Вален явно боролся, его выражение лица плясало между гневом и удивлением. Сайлас был честен — у него не было никаких доказательств его утверждений. Да и “доказательства”, по большей части, были лишь экстраполяцией услышанных им косвенных историй. Ему не хватало тонны деталей, которые могли бы уточнить историю, но, по крайней мере на данный момент, у него не было возможности их выяснить. О возвращении на север не могло быть и речи. Он больше не хотел ступать ногой в это место. А другие способы выяснить все не давали правдивых ответов, особенно после исчезновения двух сверхъестественных существ из замка.
Единственным другим потенциальным источником информации был хозяин Райны. Но он вряд ли мог доверять женщине, которая могла заполучить столько Экзорцистов любым способом. У нее были свои цели, свои намерения, и велика вероятность, что они не совпадали с его. Пока что он не хотел иметь с ней ничего общего.
“Это… это Бог тебе сказал?” спросил Вален, немного успокоившись.
“… нет”, — ответил Сайлас, не желая во всем полагаться на “Бога”. “Я узнал доли через Его послания. Большинство из того, что я сказал, это просто то, что я ожидаю, что произошло, основываясь на моем опыте и знаниях. Как я уже сказал, я могу быть совершенно неправ”.
“Но ты также можешь быть полностью прав”, — сказал Вален. “Но… я не хочу в это верить. Действительно не хочу. Я знаю, что моя семья — не самая святая группа в мире, но если у них были средства контроля над упырями… зачем… зачем им постоянно посылать их против собственного королевства?”
“Я не знаю”, — немного солгал Сайлас — он мог предположить десятки возможностей, но не хотел заходить дальше.“Я не прошу тебя доверять мне, но, по крайней мере, оставайся открытым для такой возможности. Прямо сейчас не делайте такой выбор — я не могу с чистой совестью просить вас выбирать между вашей семьей и незнакомцем, с которым вы познакомились меньше месяца назад?” Сайлас улыбнулся и, наконец, заставил улыбнуться и Валена. “Я думаю, что это похоже на ваше отношение к истории — есть истории, которые обходят стороной детали, которые действительно оказали большое влияние на мировые события, а есть такие, которые посвящают страницы за страницами, казалось бы, скучной чепухе, но чепухе, которая определила эпоху.”
“… да”, — кивнул Вален, сделав глубокий вдох.“Ты прав. В сомнениях нет ничего плохого. Я все еще остаюсь при своем мнении — я не думаю, что моя семья сделала это. Но… если это так… они все заслуживают того, чтобы сгореть. Проклятие мертвых на протяжении веков накладывалось на наш собственный народ… этого нельзя простить”.
“Пей”, — подбодрил Сайлас. “В ближайшие дни будет мало возможностей сделать это”.
Глава 42. Огонь
Сайласу хотелось плакать — хотя, даже если бы он это сделал, слезы вряд ли просочились бы наружу из-за того, что его глаза были заморожены. Взглянув вверх, он увидел еще один крутой склон, примерно сорок пять градусов, по которому ему предстояло подняться. Даже если он проделал значительную работу по совершенствованию своего тела, он еще не достиг того уровня, когда сможет делать сверхчеловеческие вещи.