“Хаааа”, — вздохнул он в наслаждении, звуки воды, ударяющейся о твердую землю, быстро доминировали над окружающим миром. “Черт, как холодно…” всего несколько секунд, а он уже дрожал. Он торопился изо всех сил, натягивая штаны, как только закончил и приготовился повернуться и идти обратно — и тут он услышал звук, который ему не принадлежал. Это было негромкое шипение, похожее на ветер… но другое.
Однако лишь секунду спустя он понял, что это было, — как только увидел, что одна из палаток загорелась, словно адский фонарь. К тому времени, однако, раздались еще десятки “свистов”, и ночное небо озарилось огнем падающих стрел. Ошеломленный, он подавил ужас в своем сердце и набрал в легкие столько воздуха, сколько мог, прежде чем закричать во весь голос.
“ОГОНЬ!”
Глава 43. Забрать жизнь
Хотя крик Сайласа был громким и пробуждающим, было уже слишком поздно. Как только его голос растворился в ночи, десятки палаток охватило пламя, и еще одна волна стрел обрушилась на них. Он бросился в палатку, все время крича “ОГОНЬ, ОГОНЬ, ОГОНЬ” как сумасшедший, пытаясь разбудить как можно больше людей. Это сработало, и вскоре все больше и больше криков доносилось до него.
Пробудив ото сна трех своих товарищей по палатке, он пнул их, когда они продолжали ворочаться в своих соломенных постелях. Пинок сделал свое дело: все тут же встали, готовые к бою. Однако, как только они поняли ситуацию, они тут же выхватили оружие и бросились наутек. Сайлас на мгновение задумался, прежде чем подхватить меч и тоже броситься бежать. Эта петля была обречена в любом случае — он мог бы проверить свои навыки и попытаться понять, что, черт возьми, произошло.
К тому времени, когда он вышел из палатки, бои уже начались. Непонятно, откуда они появились, но, разбросанные по всему лагерю, он увидел десятки незнакомых фигур, вооруженных самым разным оружием — от элементарных мечей до своеобразных шипованных дубин. Стычки вспыхивали повсюду, но наибольшее их количество было возле военной палатки, где спал Вален.
Просто стоя и глядя на мигающие огни костра, освещающие поле боя, Сайлас ощутил это — впервые с той первой ночи, когда он прибыл сюда, он ощутил войну. Но на этот раз это была не нежить, пытающаяся пожрать живых, а люди против людей.
Трупы быстро начали устилать территорию кемпинга, и многие из них застыли в ползающих позах, пытаясь выбраться из пламени, охватившего их палатки. Это был ужас, который был гораздо ближе сердцу Сайласа; если тот, который он испытал, глядя на фигуру в небе, был необъяснимым, тем, что разрушил его разум, то этот… был человеческим.
Скрежеща зубами и размахивая рукоятью меча, он бросился вперед, направляясь к палатке Валена. Если он хотел узнать, кто за всем этим стоит, у него было больше всего шансов, поскольку принц был наиболее вероятной целью.
Примерно в сорока ярдах от палатки Сайлас вздохнул и бросился в сторону, едва увернувшись от дикого взмаха топора. Напавший на него человек повалился вперед, тяжелый топор понес его вперед и даже вытолкнул на мель. Сайлас спотыкался, хватаясь за мокрую землю — от крови, как он понял, едва взглянув вниз, — тяжело дыша и пытаясь убежать. Однако он поскользнулся на этой самой крови, уткнувшись в нее лицом. Она была… склизкой. Сладкая на языке.
Его чуть не стошнило, он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как человек с топором снова спускается к нему. Крича, как обезумевший человек, он шагнул в сторону и увернулся от медленного взмаха топора, выхватил свой клинок и, используя каждую унцию силы, которой обладали его руки, нанес удар вперед. В этот момент что-то щелкнуло — щелкнуло в его сознании, щелкнуло в его пальцах, в том, как он держал клинок.
В отличие от стрел, сыпавшихся с неба, меч издавал точно такой же звук, пробивая по идеальной траектории несколько слоев одежды мужчины и вонзаясь в его сердце. Человек с топором остановился на месте, его глаза на мгновение расширились, когда он задыхался. Сайлас инстинктивно отпрянул назад и вынул меч из тела, отчего тот упал и растянулся мертвым.
Тяжело дыша, он еще не успел осознать, что убил другого человека. Все, что он мог видеть, это другого человека, идущего на него, владеющего мечом. Адреналин зашкаливал, мозг работал на пределе возможностей, и Сайлас встретил его лицом к лицу, отскочив в сторону и уклонившись от направленного вниз удара. Мышечная память, которую он так долго нарабатывал, наконец, вступила в игру, его руки естественным образом вытянулись в стороны, направляя меч в широкую косую полосу.