“У-ус…?”
“Итак, талисманы состоят из линий и транзитов — линии могут быть плоскими, угловатыми, изогнутыми, полными и неполными, а транзиты могут быть двойными, тройными и нулевыми. И…”
Глава 47. Осколок Асциндиума
Голова Сайласа болела — и не по одной из обычных, повседневных причин, по которым может болеть голова, таких как недостаток сна (или слишком много сна), напряженный день или любое другое количество вещей, которые могут заставить человека схватиться за голову и задаться вопросом, почему мозг бьет себя, как мазохист. Нет, голова болела по очень простой причине — он пытался запихнуть в нее слишком много информации слишком быстро. Хотя до сегодняшнего дня Сайлас посмеялся бы над этим как над глупым суеверием, у него не было другого выбора, кроме как присоединиться к группе “моя голова болит, потому что слишком много математики”.
Он сидел в своей комнате, прислонившись к стене, а голос Райны продолжал звучать в его голове, когда она в мельчайших подробностях описывала ему средства и способы создания талисмана. Он надеялся, что начнет потихоньку и будет работать дальше, но Райна была неумолима — несомненно, это остатки того, как ее учили, ведь она никогда не получала нежной и ободряющей руки, — она вбивала в его мозг тысячи слов в минуту и выбивала из него все те крохи знаний, которые там хранились.
Сайлас узнал, что талисманы были чем-то вроде схем на Земле — они были не столько источниками, сколько проводниками для других форм энергии. В то время как схемы использовали электричество, талисманы использовали природную энергию этого мира. Насколько Сайлас слышал, Райна просто называла ее “энергией”, а не использовала какое-либо уникальное название, например, мана. Тем не менее, талисманы были проводниками этой природной энергии — средством, позволяющим людям, не обладающим внутренними знаниями о том, как направить эту энергию, использовать ее, по крайней мере, в определенной степени.
Однако талисманы могли создавать только те люди, которые обладали этим внутренним знанием, так как они требовали “вписывателя”, как их называли, чтобы влить хотя бы йоту природной энергии в талисман, чтобы он мог соединиться с внешними силами через него.
Однако существовали серьезные ограничения на то, насколько сильным может быть талисман. Сайлас узнал, что талисман, который Вален использовал, чтобы сделать дыру в стене, на самом деле был одним из самых сильных, которые только можно было сделать. В конце концов, чем сильнее талисман, тем больше линий — и, как правило, больше пергаментов и сложных соединений — он требовал.
Райна продемонстрировала простейший талисман — тот, который просто сгорал по команде, зажигая мельчайшие искры в центре талисмана, но даже для этого требовалось около тысячи искусно сплетенных линий. Но еще больше, чем количество линий, его потрясла ее скорость — она проделывала каждую линию за секунду, явно хорошо натренированной рукой.
Примерно через час после начала урока Сайлас был вынужден отстраниться — слишком сильно болела голова. Они даже не перешли к тому, как он будет управлять природной энергией, так как она все еще объясняла ему элементарные основы, например, как узор линий определяет, какую реакцию он вызовет, или как внешний талисман может стать дополнением к первоначальному и переписать его, возможно, сбив людей с толку.
“Мне нужно проветрить голову…”, — пробормотал он вслух и встал, выходя из комнаты и идя по извилистым коридорам замка.
Время от времени он сталкивался со служанками и другими слугами, которые приветствовали его, а он рассеянно кивал в ответ. Казалось, это смерти подобно — эффективно заниматься и фехтованием, и талисманами, или магией. Однако у него было дополнительное преимущество — бессмертие, которое прекрасно сочеталось с тем, что он мог вспомнить все. Поэтому, в отличие от его мастерства фехтования, его знания о талисманах сохранялись и могли быть расширены с помощью одного и того же цикла, снова и снова. Фактически, сколько бы он ни захотел, он мог бы выучить все, что знала Райна, за один цикл. Конечно, если бы не тот факт, что магия, как и его тело для фехтования, уперлась в стену, которую он не мог преодолеть, не изучив ее.