“Хорошо. Следуй за мной на свой пост, сейчас же”.
Сразу после этого двое вышли из комнаты, и, увидев внешний вид, подозрения Сайласа подтвердились. Они находились в средневековом замке с четырьмя цилиндрическими башнями, возвышающимися по краям и обрамляющими четыре стены, которые составляли внешнюю часть замка. Во внутренней части находилось множество каменных зданий, всего четыре, некоторые с мерцающими окнами, а некоторые совсем темные.
Похоже, что недавно прошел дождь: там, где должна была быть грязь, была грязь. Кроме них двоих, Сайлас заметил еще несколько человек, прогуливавшихся по стенам, и нескольких, бегавших по внутренней территории замка. Кто-то сверхбогатый…
Иметь средневековый замок, прекрасно обставленный, с множеством актеров… очень, очень, очень немногие могли себе такое позволить. Он упорно придерживался мысли, что его похитили — в конце концов, любая другая реальность была за пределами его понимания.
Мужчина средних лет провел его по лестнице, выгравированной на внешних стенах, ведущей в сторожевую башню, где в центре комнаты висел большой бронзовый колокол, окруженный лестницей, ведущей наверх, той самой, по которой они поднялись.
“Главный вход в башню был затоплен во время дождя”,
— объяснил мужчина.
“А лестница внизу поддалась. Будь осторожен, рекрут. Лучше вообще не двигаться”.
Все было подстроено, мысленно констатировал Сайлас. Все, что ему говорили, было лишь крошечными намеками в большой игре, он был уверен. Но в чем заключалось задание? Неужели нужно было просто простоять всю ночь в башне и не заснуть? Не может быть все так просто.
“Вот”,
— бородач открыл двери башни и провел его внутрь; кроме винтовой лестницы, ведущей на вершину башни, где стоял единственный, давно сгнивший стул, больше ничего не было. Обзор был закрыт густым туманом, но, судя по тому, что он мог видеть, за замком был лес, по крайней мере с одной стороны. Вдалеке слышалось журчание реки. Кроме этого, он ничего не мог сказать.
“Я совершаю обход вокруг стен всю ночь, рекрут. Если ты схалтуришь, я узнаю!”
И с этими словами… мужчина средних лет исчез. У Сайласа наконец-то появилась свободная минутка, и он тут же рухнул, ослабев в коленях. Он начал трястись и дрожать, страх сковал его сердце. Он был удивлен, что продержался так долго; храбрость никогда не была его сильной стороной. Ложь, обман, мошенничество — да, на это он был способен. А вот добровольно войти в опасную ситуацию? Этого он не мог.
Как раз в тот момент, когда он собирался поддаться своим страхам и свернуться калачиком, что-то потрясло его; яркий свет на мгновение ослепил его, как будто он светил прямо перед его глазами. Ему потребовалось короткое мгновение, чтобы адаптироваться, после чего он открыл их и увидел нечто, что сломало его представление о реальности — перед ним был экран, не похожий на подсказку в программе или игре, обрамленный тонкими линиями, простой, но приятный для глаз. Он был в основном серебристого цвета, шириной не больше предплечья взрослого человека, но на нем было написано множество букв, которые он мог прочитать.
Приветствую тебя, путешественник.
Задание: спасти мальчика.
Удачи.
“Изобилие”, пожалуй, было бы слишком сильным описанием, так как это только еще больше сбило его с толку. Его чипировали? Нет, это было невозможно. Хотя он не был в курсе передовых технологий, он был более уверен в том, что такой технологии не существует, чем в том, что его глаза настоящие.
Что же это было? Сон? Кошмар? Больной розыгрыш какого-то Бога или инопланетян, которым слишком надоела их жизнь? Он не мог сказать.
Чувствуя, что все это просто большая шутка, он поднял голову и начал смеяться. Это был мягкий, самонасмешливый смех, такой, который никто, кроме него, не мог услышать. В конце концов, лучше смеяться, чем плакать.
В конце концов, все, что он мог сделать, это продолжать сидеть, изредка вставая, чтобы потянуться. Что бы это ни было, или кто бы это ни был… имело ли это значение? Какой у него вообще был выбор? Хотя он и верил в свой болтливый язык, но не до такой степени, чтобы искренне верить, что сможет обмануть Бога и позволить ему вернуться. Все, что он мог сделать… это смириться со своей судьбой, какой бы она ни была.
Так он и стоял, наблюдая, как поздний вечер сменяется ранней ночью, пока весь мир не погрузился в кромешную тьму. Это было… ужасающе. Живя в городе, он никогда не испытывал, что такое ночь. В отличие от современного города, здесь кроме луны ничто не освещало мир. Он едва успел разглядеть края стен в двадцати футах перед собой, как все погрузилось во тьму. Он мог слабо различить очертания замка или полог деревьев перед собой, но не более того.