И это была не просто реакция — человек раскрыл свою личность, вероятно, рискуя всем, и смело объявил всему замку, что он видел видение от Бога и приказал им готовиться к битве против вторжения упырей. И все это на основе отвязного представления на Бродвее, которое заставило бы даже семиклассников покачать головой от отвращения.
Сайлас… он едва сдерживал слезы. У него был такой талант обманывать людей; у него были годы опыта, огромные тома стратегий и уловок, которые он использовал годами, чтобы получить то, что хотел. И он был готов использовать их все до единой, чтобы протиснуться к сегодняшнему вечеру и попытаться заставить других выполнить его просьбу. И все же, в отличие от того случая, когда он случайно вырубил Тебека, когда он думал, что все безнадежно… ему это удалось. Возможно, размышлял он, это его сверхспособность или что-то в этом роде?
Вздохнув, он встал и сосредоточился. Что сделано, то сделано. Ночь, однако, еще не закончилась; даже если он убедил Валена и даже если он сплотил замок… еще предстояла битва. Сайлас ничем не сможет помочь — если он хочет спастись от этой ночи, ему придется бежать, прятаться и надеяться на лучшее. Что же касается того, что принесет завтрашний день… он не смел и мечтать. Технически, он не может больше никогда показаться на глаза Валену. Или может? размышлял он со слабой злой усмешкой.
Хотя ему было больно от того, что его так легко приняли, несомненно, есть преимущества в том, что принц королевства, даже отрекшегося от него, видит в нем бога. Проблема будет в том, что Вален попросит его доказать свою божественность, и тогда Сайлас, скорее всего, просто покончит с собой, чтобы избежать позора, но учитывая, что он с такой готовностью купился на это ужасное, богомерзкое, жалкое представление… хотя у него была хорошая голова на плечах, не похоже, что в ней было что-то особенное, по правде говоря.
Час прошел в относительной тишине, нервы у всех были натянуты до предела; странно, но не было ни одного несогласного голоса, ни одного протеста, ни даже шепота насмешек по поводу того, что принц перегнул палку. Все, судя по внешнему виду, искренне верили, что упыри вторгнутся и что им придется сражаться за свою жизнь. К несчастью для них, эта реальность вскоре стала явью.
Сайлас первым заметил их — не потому, что у него были лучшие глаза, чем у других, а потому, что он уже десятки раз видел точно такое же зрелище, что мог уловить его с закрытыми глазами. Тихо, смертельно тихо, из леса показался первый марш, и по стенам пронесся тревожный вздох.
“БОУМЕНЫ НА ФРОНТ, НА ФРОНТ!”
“ПОДНИМАЙТЕ БОЧКИ, БЫСТРЕЕ! БЫСТРЕЕ!”
“РАЗВЕРНУТЬ, РАЗВЕРНУТЬ! ЦЕЛЬТЕСЬ В ШЕИ!”
“НАЧИНАЙТЕ ЗАРЯЖАТЬ ТРЕБЮШЕТЫ!”
Десятки криков, подобных вышеприведенным, прозвучали как раскаты грома, пока осознание происходящего окончательно проникало в кости каждого.
Хотя Вален никогда не показывал этого, он нервничал больше всех; он не знал, что на него нашло, когда он раскрыл свою личность и приказал начальнику замка перейти в осадный режим. В обычной ситуации он никогда бы этого не сделал, будь то бог или не бог. Но что-то внутри него, крошечный шепот, далекий голос, подсказывало ему… прислушаться к этой фигуре, кем бы она ни была.
Какая-то часть его души хотела, чтобы все это оказалось правдой, чтобы он не напрасно раскрыл свою личность, но вид огромного количества упырей, которые начали выползать из леса, заставил его передумать. Он пожелал… это была ложь, розыгрыш, обман. Впрочем, его желания почти никогда не сбывались, даже когда он считался любимым сыном народа, а уж тем более сейчас, когда он был никем. Глубоко вздохнув, он отогнал шальные мысли. Кроме всего прочего, сегодня вечером… они начнут войну, и даже если они победят, многие из тех, кто стоял во весь рост на стенах, будут лежать на холодной земле, навсегда уйдя из жизни. Он просто должен был позаботиться о том, чтобы их число было как можно меньше.
Глава 11. Ночь войны
Грохот раздавался как гром во время бурной ночи; резня разворачивалась как гобелен, сплетая идеальное стечение обстоятельств, благодаря которому Сайлас испытал то, чего никогда не испытывал даже в самые тяжелые моменты своей жизни: настоящую войну.
Валуны размером с автомобиль то и дело перебрасывались через стены, врезаясь в армию упырей, которая оцепенело и упорно тянула когти вперед. Лес, обращенный к замку, начал опрокидываться, высокие деревья, похожие на мечи, теперь лежали согнутые и сломанные, неузнаваемые. Время от времени симфония струн, натянутых с громким “ГОТОВ!” , а затем отпущенных, когда стрелы со свистом проносились по едва освещенному небосклону, приводила к тому, что все остальные звуки на время заглушались.