спросил Сайлас. Чаще всего в монархиях знатные семьи были не менее, а то и более важны, чем королевские.
“Хм, их число не так уж и мало”,
— внезапно нахмурился Вален. “За сорок пять лет постоянных стычек, как с другими королевствами, так и с Иными, многие из них заслужили достаточно заслуг, чтобы получить титул. Хотя большинство из них — всего лишь низкопоставленные бароны, это все равно дает им право голоса при дворе, пусть и приглушенное.”
“Однако, когда речь заходит о крупных семьях, то их всего три: три герцога королевства — Варадж, Серог и Фахталь. Эти трое владеют самыми большими кусками земель, а также армиями, но их уникальность в том, что они не участвуют в борьбе за престол. По крайней мере, не на поверхности”.
“Не участвуют?”
спросил Сайлас, изогнув брови.
“Нет”,
— ответил Вален, со вздохом покачав головой. “Они преданы трону больше, чем тому, кто на нем сидит. Трем герцогам поручено защищать королевство от внешних угроз, и они редко, если вообще когда-либо, смотрят внутрь. За двор отвечают восемь графов и младшие дома. Если я хочу стать королем, хотя я не могу просто пренебрегать герцогами, графы — это то место, где мне придется заводить друзей.”
“…”
Сайлас замолчал и погрузился в раздумья. Он не знал достаточно об основах политики монархии, чтобы делать какие-либо выводы. Большая часть его знаний была получена из фантастических версий средневековых событий, обновленных для “современной аудитории”, а также из некоторых романов, которые он читал в юности. Помимо этого, существовал большой пробел; он довольно хорошо понимал современное общество, а также отдельных людей, но эти знания не позволяли ему понять, как работает королевский двор и тому подобное. Из-за этого, как он знал, ему придется в значительной степени полагаться на знания Валена. К счастью, как принц королевства, его знания, скорее всего, были глубоким колодцем.
“Помимо этого”,
— продолжил Вален после минутной паузы, чтобы выпить вина. “Есть еще Церковь. Хотя официально она не связывается с судом и прочим, это только на первый взгляд. Их слово может, по сути, благословить или осудить фигуру в глазах простолюдина. Во многих отношениях для последних Церковь стоит даже выше Короля как представитель Бога в этом мире. Однако с тобой рядом, я думаю, мы сможем легко склонить Церковь на нашу сторону”.
“Если они отбросят свою мантру не лезть в политику”,
— сказал Сайлас. “И говорят так, будто их можно купить, чтобы осудить человека, то почему ты думаешь, что они примут меня? Они могут с такой же легкостью объявить меня лжепророком и казнить”.
“Но если ты покажешь им свою…”
“Это не имеет значения”,
— тут же перебил Сайлас. На самом деле он не был пророком; ему и так было не по себе играть эту роль только для принца, но если он пойдет и убедит церковь в том же самом, разве ему не придется быть пророком всю жизнь? Это было похоже на пытку. Но помимо этого, он просто не хотел быть в центре внимания. Это принадлежало Валену, а не ему. “Об этом мы побеспокоимся позже. Пока же нам нужно сосредоточиться только на одном: на благородной семье, владеющей этим замком. А теперь расскажи мне все, что ты о них знаешь, и не жалей никаких подробностей. От этого зависят все наши надежды”.
Глава 14. Поместье Бендор
Прошло три дня с тех пор, как Сайлас инициализировал новую точку сохранения, и три дня с тех пор, как принц утвердил его в качестве пророка. Пока Вален ходил по замку, осматривая его и разговаривая с людьми, Сайлас в основном оставался замкнутым в причудливых покоях, пытаясь научиться читать. Как выяснилось, он не знал тарабарских линий, точек и прочей ерунды этого мира, что вынуждало его учиться. Вален иногда приходил и помогал, но поскольку он был довольно занят, Сайлас не хотел отнимать у юноши время.
Ворча от досады, он отложил книгу и вздохнул. В отличие от Земли, здесь не было книг и брошюр “язык для чайников” и “язык для начинающих”. Вместо этого предполагалось, что тебя кто-то научил читать в раннем детстве… или ты вообще никогда не учился. Из-за этого Сайлас чувствовал себя так, словно пытался выучить английский, читая Шекспира, поскольку в одном предложении Сайлас мог разобрать, пожалуй, два слова, а все остальное было просто буквами и символами, сшитыми вместе.
“Да к черту все это”, — пробормотал он и встал, подошел к тому, что по сути стало буфетом, и налил себе вина. Оно было до боли сладким, как будто он пил сырой сахар с небольшим количеством алкоголя в нем, но это было лучше, чем ничего. “Эта благородная семья должна скоро прибыть…”