“У меня внутри все скрипит”, — слабо улыбнулась она, вызвав бутылку с водой и умыв ему лицо.
“Конечно”, — сказал Сайлас, потягиваясь и опуская меч.
“Сколько раз ты умирал?” — спросила она.
“Одиннадцать? Может быть?” ответил Сайлас. “Честно говоря, на полпути все стало как в тумане. У меня все еще осталось два сердца, так что я никогда не был в реальной опасности”.
“Да, да, ты просто герой. Один человек против целой армии. Песни будут спеты”.
“Больше похоже на ужастики”, — сказал Сайлас. “Хочешь поспорить со мной о том, как они отреагируют? Спорим, половина из них встанет на колени при виде меня, молясь, чтобы я не убил и их. Половина другой половины будет проповедовать, что я зашел слишком далеко. Оставшаяся половина половины будет умолять меня, чтобы я продолжал это дерьмо”.
“… люди предсказуемы”, — сказала она. “Ну, кроме тебя. Тебе всегда удается удивить меня”.
“То же самое”, — легкомысленно усмехнулся он. “Ты, должно быть, действительно любишь меня, да?”
“Хм?” она изогнула бровь.
“Ну, вот ты здесь. Смываешь кровь с моего лица. В окружении буквально десятков тысяч трупов, которых я убил. Почему-то мне кажется, что я развратил тебя”.
“О, ну, да. Ты, конечно, сделал это”, — сказала она. “Я была чистейшей девой, понимаешь? Замужем за богами. Но ты украл меня, как дьявол! Околдовал меня своими чарами. И теперь… теперь я под твоими чарами, как игрушка! Какая проклятая судьба, не правда ли?” Сайлас тихонько закатил глаза, когда Аша вызвала два стула, и они сели.
“Твой язык растет”.
“Должен, чтобы не отставать от твоего”.
“… это ужасно, Аша”.
“Что такое?”
“Я не чувствую этого”.
“Чего?”
“Чувства вины”.
“…”
“Во мне зияет дыра”, — сказал он, глядя вниз. “И я… Я знаю, что должен что-то чувствовать. Но… ничего нет”.
“Но ты чувствуешь это?”
“… а?”
“Эмоции не зависят от сердца, Сайлас”, — сказала она. “Они в равной степени относятся как к голове, так и к сердцу. Без вины виноватые даже не знают, что должны чувствовать вину. Иногда… достаточно просто знать”.
“…У тебя действительно растет язык”, — сказал он. “Ты должна заставить его остановиться”.
“Э-э-э?”
“Да ладно. Единственное, что я привношу в эти отношения, — это быстрый и острый ум и нефильтрованный язык”, — сказал Сайлас. “Если ты отнимешь это у меня, то кто я? Просто тело, полное идеальных мышц?”
“Мне этого достаточно, понимаешь?” — улыбнулась она.
“Я вдруг почувствовал себя таким грязным”.
“Тогда мы точно не должны дарить тебе зеркало”.
“… ааа. Вот оно. У меня ничего не осталось”, — Сайлас повалился набок. “Это… это как будто моя цель истощается горячей штукой рядом”.
“Хотя я бы с удовольствием потакала твоим глупостям”, — сказала Аша. “Думаю, пришло время, Сайлас”.
“Для чего?”
“Увидеть лица людей, ради которых ты это сделал”, — сказала она. “Рано или поздно тебе придется встретиться с ними лицом к лицу. Нет, не так”, — быстро перебила она. “Только рано”.
“Да, наверное. Пришло время посмотреть, как некоторые детишки обделаются”, — Сайлас встал и потянулся. “По крайней мере, их реакция будет нормальной, по сравнению с твоей”.
“Ты хочешь сказать, что я ненормальная?”
“Ты хочешь сказать, что это не так?”
“Ну, это просто разбивает мне сердце”, — сказала она, взяв его за руку. “С тобой все будет в порядке?” — спросила она.
“Да”, — сказал он. “Это будет не в первый раз”.
Через десять минут они снова прошли сквозь тьму и груды трупов и добрались до лагеря. Там, как он и предполагал, он увидел, что все смотрят на него — глаза застыли в сотнях эмоций, больше, чем могло сосчитать сердце. Кто-то дрожал, кто-то смотрел вниз, кто-то кипел… тысячи губ произносили тысячи слов.
“… блин, слава богам, что мне не надо сейчас пукать”, — сказал Сайлас, отцепив свою руку от руки Аши и откинув назад волосы, которые снова начали падать. “Ладно, вы все. Выходите. Не надо трусить. Кто здесь считает меня дьяволом или кем-то еще, может выйти и ударить меня пару раз ножом. Я истеку кровью, как все мужчины. Но да, я не умру. Это делает меня дьяволом? Я ни хрена не знаю. Может быть? И еще, те немногие из вас, которые выглядят так, будто собираются начать поклоняться моей заднице, просто помните, что это я взял тот сральник, от которого половина из вас, чурбанов, задыхается и ржет. Так что, проваливайте.”