“… ты выглядишь так, как будто из тебя получился бы хороший дровосек”, — неожиданно сказал Деррек, от его слов большинство людей чуть не упали. Хотя казалось, что многие хотели рассмеяться, они сдержались, в то время как Сайлас странно смотрел на мужчину. Он знал, что однорукий рыцарь хотел рассеять тяжелую атмосферу… но у него это не очень хорошо получалось.
“Почему? Потому что я могу раскалывать людей одним движением, так что я смогу раскалывать бревна еще чище?”.
“Да”.
“Что ж, это правда”, — сказал Сайлас. “У меня есть все качества хорошего дровосека — роскошная борода, тело, соответствующее этому, и суровое лицо, которое заставляет женщин верить, что это пик мужественности. Знаешь, чего у меня нет?”.
“Чего?”
“Чертова топора, как ни странно”.
“Пфф…”
“Позволь мне спросить тебя кое о чем”, — внезапно сказал он, его голос стал безэмоциональным. “Ты счастлив?”
“…”
“Если бы ты вышел сражаться в том виде, в котором был, ты бы погиб”.
“…”
“Я не слепой. Никто из нас не слеп, в глубине души. В тебе есть ликование. Ужас, ненависть, горе и проклятие — тоже. Но ликование присутствует. Жизнь драгоценна, в конце концов. Но… ты счастлив от этого?”.
“…”
“Ты видел, как человек убил целую армию. И ты осадил грехи, которые должны были быть твоими, на меня. Тебя это устраивает? Потому что, если да, я отброшу всех вас, ублюдков, на север, посажу принца себе на спину и пойду на столицу в одиночку”.
“Он имеет в виду”, — Аша нежно погладила его по затылку. “Это то, что ему ужасно стыдно за то, что он сделал, и он хочет разделить часть бремени в следующий раз”.
“Что? Нет, это совсем не то, что я говорю!”
“Заткнись и получи помощь, идиот!”
“Несмотря на все остальное”, — Вален вдруг заговорил, слабо улыбаясь. “Ты не дьявол, Сайлас. И никогда им не был. Ты такой же, как мой отец — тот, кого невозможно оценить обычными средствами. Ты прав. Мы дрожали и тешили себя мыслью о легкой победе. И ты ее одержал — и наши сердца теперь бьются в противоречии. Довольно дорогая цена за урок, который можно было преподать словами, не так ли?” — добавил принц, выгнув бровь.
“Ах, да. Слова. Могущественная вещь. Жаль, что вы все глупые. Без обид — я тоже. Иначе я бы нашел способ достучаться до вас”.
“Нет, нет”, — сказала Аша. “Я уверена, что это только ты глупый”.
“Ладно, ладно. Я понесу бремя глупости! Ах. Точно. Очаровательные слова не исправят ситуацию, так что те немногие из вас, кто собирается вонзить кинжал в мое горло, когда я сплю… подумайте дважды. Двести тысяч человек недавно проткнули меня тысячи раз… а я все еще стою”, — его слова, хотя и произнесенные непринужденно, охладили мир — они забыли, пусть и на мгновение, о реальности, свидетелями которой они стали. “Так что, если только этот кинжал не был омочен и благословлен богами, я бы оставил праведную ярость при себе. Увы, время речей прошло. Найдите несколько храбрецов с хорошими желудками, чтобы пойти и забрать то, что можно использовать повторно. А я пойду вздремну”.
Тишина последовала за ним в темноту, хотя высокие плечи слегка сжались под бесчисленными взглядами. И все же улыбка тихо шептала на его губах — потому что он нашел это в глубине своего сердца. Хотя это было всего лишь мгновение… он почувствовал это — чувство вины. Он все еще был человеком, будь проклят его сломанный разум.
Глава 191. Аморфный Шепот
Некоторые истории никогда не умирают. Хотя убогость времени тускнеет и поглощает их, как и все остальное, они остаются за его пределами, вытравленные в любых маленьких пятнышках бесконечности, которые они могут найти. Одна из таких историй родилась в туманный и странно бурный день. В королевстве Этерния почти никогда не было настоящих бурь, таких, которые разрывают небо и сотрясают землю. Но в тот день, день тихого шипения, они были.
Весь день шел дождь, небо потемнело до оникса, и даже ярких вспышек молний, которые были прелюдией к грохоту, потрясшему мир, было недостаточно, чтобы осветить спускающуюся тьму. В плачущих пустотах ночи они слышали их — павших.
Новость распространилась как лесной пожар, разлетевшись по всем землям так же стремительно, как дуют ветры. Молва говорила о дьяволе, красноглазом и багровом, с мясистыми крыльями гнили и разложения, и о боронованном и клыкастом хохоте, который пел песню мерзких извращений. Это было сродни тем сказкам, которыми пугают детей, чтобы заставить их подчиниться, но эта сказка была реальной. И был красный дождь и красная река, и были белые розы, цветущие алым… и был плач воронов и карканье ворон.