Но он оказался неправ. Этот крошечный отряд, который даже нельзя было назвать крестьянским ополчением, в обычных обстоятельствах загнулся бы и погиб в течение получаса.
“Я СКАЗАЛ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ ПРИСЕСТЬ, А?!” как ястреб, даже отвлекаясь на свои мысли, генерал заметил несколько групп, ослабляющих упражнения, и тут же зарычал на них. “ПЯТЬДЕСЯТ ПРИСЕДАНИЙ, КАЖДЫЙ, СЕЙЧАС ЖЕ!”
В то время как рев команд продолжался, принц Вален сидел в палатке командующего и потягивал чай, просматривая документы, которые подготовили для него советники. Их было множество стопок, но он почти не жаловался. Он тоже знал, что победа маловероятна и что Сайлас, вероятно, каким-то образом поможет. Но это его не беспокоило — больше всего его беспокоило чувство ожидания.
Единственной причиной, по которой он оказался здесь, был Пророк — человек, встретивший его в библиотеке и продавший ему мечты, о которых он был слишком напуган, чтобы мечтать самостоятельно. С того дня все казалось ему сном — и хотя он легко купился на это, сомнения всегда оставались, особенно когда он чуть не умер. Но Пророк… Сайлас никогда не сдавался. Никогда не отказывался от того, что казалось ему детской, бессмысленной мечтой.
Вален знал, что без странного человека, который прокладывал для него дорогу, он, скорее всего, погиб бы на севере от одного из многочисленных нашествий упырей, его судьба была бы предрешена навечно, имя стерто из книг, сноска где-то в главе истории, в которой описывалось королевство, поднявшееся и павшее без его участия.
Но все изменилось. И если бы ему пришлось работать вдвое больше, чтобы помочь хоть в малейшей степени, он бы работал без сна. Звук шагов заставил его поднять глаза от стола и посмотреть в сторону, где он увидел Райну, несущую поднос, на котором стояли две чашки еще не остывшего чая. Хотя ей по-прежнему было трудно справляться со многими повседневными делами, за короткое время она стала удивительно самостоятельной.
“О, привет”, — позвал он, подсознательно поправляя волосы. “Ты не должна была”.
“Я знаю, что не должна была”, — сказала она, медленно ставя поднос на стол, после чего Вален поспешно двинулся освобождать место от бумаг. “Я захотела. Ты хочешь сказать, что я не могу делать то, что хочу?” — с тех пор, как они познакомились, она стала вести себя с ним все смелее, намного смелее, чем все остальные, кроме Сайласа.
“Я бы не осмелился”, — облегченно улыбнулся Вален, перекатившись на другую сторону и помогая ей установить кресло.
“Как дела?” — спросила она. “Если я дважды чистила документы, когда ставила поднос, то их должно быть целая куча”.
“Их много”, — сказал Вален, возвращаясь на другую сторону стола. “Но я должен делать то, что должен. Как насчет тебя? Привыкла ли ты к тропинкам?”
“Ну, учитывая, что ты кричал строителям, чтобы они удостоверились, что есть четкие метки, к которым я могу прикоснуться, чтобы узнать, где я нахожусь, то да”, — она слегка улыбнулась.
“Если я не буду кричать, они воспримут меня всерьез?”.
“Да? Ты принц, да? Или, ну, будущий король. В этом лагере нет ни одного мужчины или женщины, которые бы не лизали грязь, если ты прикажешь”.
“Кроме Сайласа?”
“Он, наверное, заставит тебя лизать грязь, если ты прикажешь”.
“Ха-ха, да, я могу себе это представить”, — засмеялись оба, когда чай немного остыл. “О? Ты добавила в него стебли перриенте?”
“Да. Я заметила, что когда ты пьешь чай с ними, ты немного оживляешься после этого”.
“… да. Это напоминает мне о доме”, — сказал принц, выражение его лица смягчилось.
“Доме?” спросила Райна.
“Хм. Этот чай готовила служанка, которая была близка с моей матерью. Она сказала мне, что именно так готовила его моя мама и что отец тоже его любил. В детстве я подумал, что если буду пить тот же чай, что и мой отец, то стану ближе к нему”.
“Правда?”
“Нет. Оказалось, что горничная выдумала эту историю, а мой отец на самом деле ненавидел чай”.
“Ай”.
“Не в первый раз я понял, насколько… я отличаюсь от них”, — вздохнул Вален, на его лице появилось выражение меланхолии. “Но, что ж. Те ночи и утра, когда я успевал выпить чаю до того, как весь дом рушился… Я вспоминаю их с нежностью. А ты?”