“…” В зале воцарилась неловкая тишина, никто, даже Верховный Глава, не осмелился прямо взглянуть на Короля, все склонили головы.
“Мне больше нечего сказать”, — король встал с кресла и направился к выходу. “Я встречусь с тем, кто их копье. А ты встретишь свой собственный бой. Будем надеяться на победу и молиться за их поражение”.
Глава 201
Жил-был человек, который не мог умереть (1)
Вот оно… Сайлас стоял на обрыве пологой горы, с которой открывался вид на обширные поля с желтой травой. Где-то в его сердце были высокие каменные стены, обрамляющие город мечты. Даже почти в пятнадцати милях от него он все еще мог видеть высокие башни и шпили, а также величественный дворец, сияющий, как золотое солнце, среди белоснежного камня. Это была столица, расположенная в самом сердце королевства, сияющая во всей своей красе.
А внутри этого сердца был еще один — дворец, одетый в золотистые оттенки, расположенный на летающей платформе, парящий остров в небе. Платформа была подвешена какой-то формой магии, вероятно, заложенной задолго до того, как память не изменяет, и была больше, чем сам дворец, и была отлита из древнего камня, который с течением времени стал пепельным и поседевшим, как волосы на головах с течением времени.
Дворец стоял на платформе, его стены, казалось, истекали кровью из камня внизу, а его чудесная архитектура демонстрировала великолепие дизайна. Его высокие башни, шпили и башенки склонялись к небесному небу, а замысловатая резьба и скульптуры украшали почти каждый дюйм его поверхности. Их кончики поднимались так высоко в небо, что были окружены рвами облаков, кружащихся и взбивающихся, загадывая кончики лопастей, которые казались домом для богов.
Это был дворец, призванный внушать трепет и ужас, обеспечивать свет дома тем, кто находился под ним, и огонь разрушения тем, кто намеревался заговорить против него. Сайлас вспомнил, хотя прошло много, много, много лет, его первый и единственный визит в столицу – и хотя он все еще был ошеломлен величием, он упустил многое из того, что видел сейчас.
Вокруг дворца, а также его величественных башен, шпилей и турелей танцевали и носились духи, их формы были полупрозрачными, эфемерными и постоянно меняющимися. Некоторые из них были крошечными, как точки люминесцентного света, а некоторые еще крупнее, крылатые и властные на вид. Их были сотни, если не тысячи, и все порхали и порхали в, казалось, вечном танце, в котором они были рождены руководить. Но… мир был слеп к ним, Сайлас знал.
Никто, кроме немногих избранных, не мог стать свидетелем его величия, горящего каскада, проявления того, чем был сам Дворец. Это было не просто каменное здание, в котором жили короли и королевы, это был храм чего-то большего, чем жизнь. Эфирный монастырь, дом многих невидимых вещей.
«Они просто очаровательны», — сказала Аша, подходя к нему, ее волосы развевались на легком ветерке.
“Кто они такие?” – спросил Сайлас, взглянув на нее.
«…духи», — ответила она. «Из всего живого. У них нет смертной оболочки, нет формы, способной взаимодействовать с чем-либо материальным. Они никогда не смогут проявить изменения, никогда не смогут повлиять на реальность. Все, что они могут сделать, это наблюдать в тишине и песне. Они собираются вокруг горячих точек энергии, мест, которые мир считает достойными носить эту мантию».
«Могут ли они умереть?»
«Все может умереть», — ответила она. «Они находятся в вечном цикле рождения и распада. Некоторые живут несколько минут, некоторые живут несколько дней. А когда они уходят, на их место приходят новые. И поэтому… цикл никогда не заканчивается».
«Так же, как жизнь».
«Так же, как жизнь».
Взгляд Сайласа стал мягче при этом зрелище, его плечи расслабились. Хотя впереди была битва, война, которая определит судьбу и судьбу всего, он был в мире. Он победит. Возможно, не сегодня, или в следующий раз, или сотни раз после этого. Но однажды он победит.
— Прекрати, — вдруг нежно толкнула его Аша.
“Стоп что?”
«Этот взгляд», — сказала она. — Тебе это не подходит.
“Грубый. Я выгляжу довольно эффектно с задумчивым взглядом», — сказал Сайлас.
— Честно говоря, у тебя просто запор.
— Тогда какой образ мне подходит?
— Беззаботный, — ответила она, взглянув на него. «То самое детское, которое проявляется всякий раз, когда я выставляю себя дураком».