“Я знаю”, — тут же перебил барон. “Этого более чем достаточно”.
“…Неужели твое зло настолько велико, что его нельзя стереть ничем? Нет”, — надежда Сайласа росла. С этой версией Барона, каким бы он ни стал, можно было работать, понял он. “Тебя обидели, и в одном-единственном, неправильно рассчитанном вызове… ты совершил ошибку”.
“Ошибка? Ты называешь то, что я сделал, ошибкой?”
“Что еще?” Сайлас надавил, усаживаясь напротив мужчины и слегка улыбаясь. “Хочешь увидеть, как я на это смотрю? Все просто — они воспользовались тобой. Но независимо от того, согласился ты на это или нет, они бы нашли способ. Зло всегда находит, барон. Возможно, если бы это был кто-то другой, а не вы, все могло бы закончиться еще хуже. Это чувство вины, грызущее ваше сердце… не используйте его, чтобы укрыться в своей жалости к себе. Видите ли, у меня есть цель — грандиозная, глупая цель, за которую мир будет смеяться надо мной. Но если я смогу собрать рядом с собой таких людей, как вы, я уверен, мы сможем изменить мир.”
“Будет ли ваш грех в том далеком будущем, когда вы спасете еще бесчисленное множество жизней, все еще весить как гора? Возможно. Но, по крайней мере, у вас будут руки небес, поднимающие эту гору для вас и поющие гимны”.
“…Вы не стражник”, — неожиданно усмехнулся барон, наливая им двоим по кубку вина.“Кто вы, правда? Должен сказать, ваше красноречие… взволновало мое сердце”.
“Скорее всего, тебе еще предстоит узнать”, — сказал Сайлас, понимая, что настал тот самый момент, когда он должен разыграть все свои карты и ухватиться за эту возможность. “Но человек, который спас замок… это Шестой принц, Вален”.
“Шестой принц? Но разве он не…”, — барон был потрясен новостью, его глаза расширились.
“Нет” , — сказал Сайлас. “Он дышит. И он будет продолжать дышать, я позабочусь об этом. Вален — хороший человек — вы, вероятно, знаете его как своего библиотекаря”.
“Мальчик! Точно! Сходство… Я… Я просто никогда не думал об этом слишком много…”
“Но одних хороших людей недостаточно, барон”, — сказал Сайлас. “В мире, захваченном тьмой, свет может сиять так ярко, что его не успеют погасить. Каждая сияющая звезда, подобная принцу, нуждается в бесчисленных тенях, охраняющих ее”.
“Значит, теперь ты просишь меня грешить во имя принца?” насмехался Сирс.
“Нет”, — Сайлас снова покачал головой.“Я лишь прошу тебя быть рядом с ним и давать ему советы. Ты гораздо более сведущ в мутной воде, чем он”.
“И это мой путь к спасению?”
“Я могу только показать тебе путь, Сирс, — сказал Сайлас. ” Под боком у принца у тебя будет бесчисленное множество возможностей изменить ситуацию, и большинство из них — к лучшему. И только от тебя зависит, воспользуешься ли ты ими”.
“…Люди обещают звезды” , — сказал барон, сделав глоток вина. “И никогда не выполняют. Мой король обещал мне справедливый суд. Мои друзья — или люди, которых я считал своими друзьями, — обещали встать на мою сторону, даже восстать, если их не услышат. Так, ох так много обещаний, молодой человек. Твое… твое — это эхо. Великое, да, но эхо. Если принц действительно здесь, я сдамся и приму свою судьбу”.
“Я не могу понять, человек ли ты чести или просто трус”, — вздохнул Сайлас, делая глоток.
“Немного того и другого, я полагаю”, — усмехнулся Сирс. “Но в основном просто трус. Однажды я согласился на сделку, которая, казалось, изменит мою жизнь. И посмотри, куда она меня привела”.
“Ко мне”, — сказал Сайлас. “Это привело тебя ко мне”.
“Это поставило меня на колени и…”
“Жизнь никогда не дает нам того, с чем мы не можем справиться”, — сказал Сайлас. “До встречи со мной тебе было уготовано быть изломанным судьбой налево и направо. Увидеть, прикоснуться и испытать на себе все самое темное, что есть в человеческом сердце. Потому что теперь ты понимаешь, Сирс. Ты понимаешь, что ломает человека… и на что сломленный человек готов пойти ради одного лишь обещания, что он снова станет целым. И именно с этого ты начинаешь. С чего ты начинаешь свой новый путь, путь поиска тех частей себя, которые ты оставил на обочине дороги, и создания себя заново. Я могу дать тебе это — и я могу дать тебе это без необходимости убивать. Я клянусь своим именем сегодня, что никогда не попрошу тебя отнять чужую жизнь”.
“А если так?”
“Я не буду”, — повторил Сайлас.“Я знаю, что мои слова звучат пустотой в ушах, по которым течет кровь, но… это все, что у меня есть. Отнятая жизнь — это жизнь, потраченная впустую. Я мог бы так же легко сдать тебя, но зачем тратить жизнь человека с таким большим потенциалом?”