Выбрать главу

– В книгах говорится, что там Лихо закопано, – добавил Арсентий. – Но действительно ли это именно Лихо, или же просто что-то злое этим словом назвали, мы сказать не сможем, пока не увидим.

– А это Лихо – это что такое? Это то, которое в поговорках поминают? Ну, не буди Лихо, и все такое?

– Оно, да. Его давно никто не видел, поэтому мы знаем только по книгам, – ответил брат Родион. – С виду – огромная женщина. Один глаз живой, а второй мертвый, волосы цвета огня. Но это только с виду. Потому что на самом деле это дух, очень древний и очень сильный. И всегда очень голодный. Но питается он не хлебом и не мясом, а человеческим гневом, страхом и злобой – в общем, всем тем, что в людских душах плохого есть. И чем больше вокруг злого, тем сильнее Лихо. Да, еще – убить его невозможно.

– Но ведь волхвы-то справились с этим Лихом.

– Справились, да. – Арсентий сложил руки на груди. – Беда в том, что когда в город наша вера пришла, православная, волхвов прогнали. И их знания почти не сохранились.

– Так это же сколько лет назад было!

– Двести лет назад. Как раз на столько лет свою волшбу волхвы и наложили – больше не умели. И то, что они там запечатали, в ближайшие дни распечататься может. Если мы не помешаем. Мы вчера в кремль ходили днем, осмотрелись. Одно строение там понизу трещинами пошло, хотя земля вокруг крепкая. Видать, рвется оно оттуда.

– Так надо же воеводе об этом сказать! Или князю!

– Тут, друг Валдай, есть сложность, – опять заговорил Родион. – Если бы ты не видел, как мы с неупокойницей в лесу справились, поверил бы в то, что мы не просто так болтаем, красного словца за-ради?

– Да я, если честно, и сейчас не особо понимаю, стоит ли вам верить.

– Вот именно. А как тогда убедить князя или воеводу, для которых все это – обычные байки, которые дети друг другу рассказывают, чтобы попугать?

– Ну, допустим. Но почему вам туда именно ночью надо? Днем вон сходили же, посмотрели? Значит, можете днем и с заразой этой разобраться.

– Не можем, десятник, не можем, – опять заговорил Арсентий. – Точнее, сходить-то легко. Но, во-первых, нам надо внутрь пройти, в то самое строение. А во-вторых, с силами ночи днем встретиться почти невозможно. Они выходят в то время, когда становятся сильнее.

Десятник замер, вдыхая прохладный ночной воздух. Задумался крепко, и было о чем. С одной стороны, все только что услышанное звучало по меньшей мере необычно. И при этом очень страшно. С другой, он уже успел убедиться в том, что мастеров по нечисти не случайно так называют.

– Вот что, братья, – решительно заявил десятник. – Раз вы сейчас здесь, то, я понимаю, сегодня оттуда ничего не выберется?

– Как видишь. Город-то целый. Но сегодня и не должно – оно только на новой луне освободиться может, а первая ночь новолуния завтра, – пояснил Родион. – Так что сегодняшняя ночь и завтрашний день у нас точно есть.

– Тогда вот что – спать ложитесь. Утром разговор продолжим.

– Но… – начал было Арсентий.

– Я сказал – утром. Подумать мне надо. – Валдай решительно повернулся в сторону дома и пошел не оглядываясь.

Дома десятник сперва прошел в красный угол, где под лампадой висела икона Николая Чудотворца, и несколько раз перекрестился, пробормотал молитву. Заглянул в комнатушку сына – убедился, что тот спит крепким сном, аккуратно, стараясь не разбудить, потрепал по голове. А потом, отодвинув занавеску, тихонько скользнул в их с Миланьей спаленку.

– Ну как там лошади? – Жена еще не спала, как надеялся Валдай.

– Всё хорошо, все здоровы! – Десятник быстро скинул с себя рубаху и штаны, нырнул под одеяло. Вдохнул запах любимой женщины, посильнее прижал ее к себе и крепко стиснул пониже пояса.

– Эй, эй! Ты чего это задумал, окаянный? – хихикнула Миланья, игриво отстраняясь от мужа.

Он не ответил. Одним быстрым движением смял на жене ночную рубаху. А потом принялся любить ее так, как не любил, пожалуй, с самого медового месяца. Словно в последний раз. Почти до самого рассвета, прерываясь пару раз, чтобы отдышаться и выпить квасу.

Валдай с Миланьей предавались ласкам с такой страстью и напором, что домовой, живущий за печкой в доме десятника, сперва застенчиво затыкал пальцами уши. А потом нашел в подполе нарядную шапку, стряхнул с нее пыль, причесал пятерней длинную бороду, прихватил крынку с теми самыми груздями, что так хвалил Родион, – и отправился в гости к шишиге[9], живущей у соседей.

* * *

– Как думаешь, не подведет? – Родион, сидя в темноте в кустах ароматной сирени, озабоченно смотрел вверх, на вершину кремлевской стены.

вернуться

9

Шишига (здесь) – домовой женского пола.