– Доброе утро, Юрий Иваныч. Мы тут с Марь Михалной поспорили немного…
Я промолчал, пожав плечами. Мол, ничего, всё в жизни бывает.
– Наши пацаны вчера челябинский «Ротор» сделали. Два – ноль.
Как бывший футболист, Валера до сих пор считал себя близким к спорту человеком. Работал он дворником на стадионе «Динамо», и, не смотря на активное употребление спиртных напитков, каждое утро делал во дворе физзарядку. Даже если утро начиналось для него в два часа дня. Ну а футбол он мог обсуждать часами, поэтому я постарался быстрее сменить тему.
– Вы лифт вызвали?
– Непременно, – с готовностью откликнулся Валера и повернулся к Маше. – Да заткнись ты, хомячиха! Видишь, с человеком разговариваю. Единственные люди во всем доме – Юрий Иваныч и Алиса Витальна. А ты, курица, опять меня перед ними позоришь!
– Сам заткнись, боров! – взвизгнула Маша и в припадке ярости сделала попытку укусить его за ухо.
– Как на счет лифта? – я потерял уже две минуты и не хотел застрять навсегда.
– Да не работает он, – махнул рукой Валера. – Видать электричество экономят.
– Понятно, – улыбнулся я. – Действительно, теперь лифты без надобности. С утра в России невесомость…
Валера заинтересовался.
– Слышь, Марья, что умный человек говорит? Не кусайся, больно ведь. Невесомость…это как у космонавтов, да?
Потрясенный неожиданной новостью, он рывком раздвинул двери лифта, несколько секунд задумчиво смотрел в темную глубину шахты и – со словами: «Я сейчас вернусь» – шагнул вниз.
На работу я, конечно, опоздал. Пришлось долго искать лифтеров. Дожидаться пока извлекут оравшего благим матом Валеру я не стал. «Космонавт» отделался переломом ноги. Лифтеры-спасатели отделались лёгким испугом. Эвакуация Валеры вошла в историю нашего дома и имела некоторые последствия. Но эти подробности я узнал позже, а тогда, в довершение всех неприятностей, порвал карман на брюках, когда запрыгивал на подножку уходящего троллейбуса…
Начальник, естественно, оказался на месте. Он демонстративно посмотрел на старенькие часы «Полет».
– Не сомневаюсь, что уважительная причина имеет место быть.
– Не поверите, – начал я.
– Ну почему же? Надо думать, вы сегодня спасли жизнь человека. Не дождавшись лифта, он прыгнул с шестого этажа.
– С седьмого, – поправил я. – И это правда.
– Правда, молодой человек, в том, что вы проспали. А ночью смотрели полуфинал. Тем не менее, извольте сочинить правдоподобную объяснительную. Она станет достойным пополнением моей коллекции.
– Я ненавижу футбол!
Но шеф уже не слушал. Отмахнувшись, он потрусил в сторону директорского кабинета. Время пошло. До конца рабочего дня осталось семь часов сорок пять минут. Не так уж и много…
Коллеги занимались своими делами. Когда-то наш НИИ Прикладного Приборостроения был важной государственной шестерёнкой. Имел в штате около тысячи сотрудников и полностью занимал серое пятиэтажное здание. Пытался разрабатывать «нечто» для нужд обороны. Наиболее жизнеспособные экземпляры производили тут же, по соседству, на заводе «Промавтоматика». Одни утверждали, что благодаря этому наше рабоче-крестьянское государство запускало свои ракеты дальше и точнее классовых врагов. Другие в этом сильно сомневались. Мол, копия зарубежного прибора никогда не станет лучше оригинала.
В те времена у нас было тесновато. Двадцать человек толкалось задницами только в этом отделе. Все получали зарплату, аванс, премии, прогрессивки, материальное поощрение и бесплатные путевки в профилакторий. Даже у меня «на круг» выходило неплохо. Последний прорыв был лет десять назад, когда в отделе появились новенькие персоналки на 386-х процессорах. Их по бартеру поставила какая-то корейская фирма. Теперь в отделе осталось всего пять столов и на каждом стоит персональный инвалид. А институт развалился до фундамента. Зато много места…
– Кстати, Юра, тебе звонили.
– Ольга Семеновна – одинокая женщина на пороге менопаузы – поправляла макияж и кокетливо посматривала в мою сторону.
– Я там записала. Из фирмы «Юпитер». Кажется, его фамилия Котов. Очень огорчился, что не застал…Что вы сказали?