Моя квартира – состоящая из выкупленных четырёх, расположенных на одном этаже, волею своего единоличного владельца путём перепланировки объединённых в одну – представляла собой простейшее жилище, лишённое излишеств. Во всех помещениях из предметов интерьера только плотные портьеры, выполняющие роль светомаскировки. Можете называть меня поехавшим сколько угодно, но привычка – вторая натура. Однажды вбив себе за правило не светить в окна, как маяк, ничем, даже зажигалкой (особенно на десятом этаже), всю оставшуюся жизнь будешь придерживаться этой догмы. В квартире натуральный склад: буквально. Из удобств – диван, холодильник, стиральная машинка, компьютер. Всё остальное – полки, стеллажи, ящики и сейфы, где хранились боеприпасы, инструменты, снаряжение, оружие и прочий шмурдяк. Даже ковра на полу не было, чтобы, случись чего, проще было искать выпавшие пружинки и мелкие оружейные запчасти. Этакая каптёрка и комната хранения оружия в одном флаконе и домашнем розливе.
И вот этого всего мгновенно не стало. Просто раз – и всё. Как будто и не было никогда. Первая мысль после ослепившей меня вспышки – что-то рвануло. Да настолько мощно и резко, что свет – последнее и единственное, увиденное мной. Даже звука взрыва не слышал. А раз бахнуло так, что ослепило, значит, квартиру разнесло на атомы. Может, даже не одну.
Но секунду спустя обнаруживаю себя опять зрячим, стоящим в той же позе, в которой меня застало… нечто. А квартира… сказать, что она «преобразилась» – означает не сказать ничего. Её просто не стало.
Вместо неё обнаружил себя стоящим посреди огромного объёмного зала, буквально срисованного с влажной мечты какого-то архитектора-максималиста. Поначалу даже показалось, что отсутствовал потолок: виной тому высота сводов под десять метров.
Но созерцание красот окружающего меня интерьера пришлось прервать: передо мной стояли (и, очевидно, меня ждали) два персонажа, внезапное наличие которых в непосредственной близости от меня заставило подобраться. Пять метров – слишком коротко для меня. Особенно, когда персонажи незнакомые, а из оружия – только нож разведчика в кармане на правом бедре брюк и кружка кофе в руке.
Первым бросился в глаза знатного роста, чуть выше меня, насквозь седовласый и явно очень немолодой дедушка, численность приставок «пра» которого доходила, как минимум, до десятого колена. Взгляд зацепился за аккуратные, бережно расчёсанные и ровно уложенные волосы, не стриженные лет дцать, кипенно белую бороду, приглаженную волосок к волоску, и иссушенную старческую кожу, покрытую глубочайшими бороздами морщин. Однако это не мешало глубоко посаженным глазам старца смотреть на меня смертельно уставшим, но ещё цепким взглядом.
То ли дед пытался косплеить Белого Гандальва, то ли выцвел под белым солнцем пустыни, но одеяние его представляло собой длинную, в пол, белую рясу, подпоясанную тонким аккуратным ремнём. С плеч старика спадала того же цвета накидка, что выглядело минималистично, но чрезвычайно практично.
И если на последние штрихи в виде ладно скроенных ботинок я почти не обратил внимания, то старый, видавший виды посох в руках деда это самое внимание привлёк. Не берусь судить о весе, не зная плотности материала, но на вид – деревянный. Нижний подток посоха был закрыт резиновым набалдашником, а венчало его навершие в виде многолучевой объёмной звезды, ощетинившейся во все стороны десятисантиметровыми острыми лучами-иглами. Только слепой подумает, что это дорожная палка. В руках у старика самый натуральный боевой посох.
Сопровождала старца стоявшая позади него и чуть сбоку молодая девчушка, едва перевалившая за полтора метра. Про таких говорят «полторашка» и буквально носят на руках всю жизнь. По весу мало чем отличается от собачки. Относительно короткие тёмные волосы до плеч, узкий овал личика, тонкая ниточка губ… а глазки-то интересные. Правый – зелёный, левый – коричневый. Гетерохромия, значит, стало быть. Буквально пару раз в жизни такое видел, и лишь один – в живую.
Одета в чёрный лёгкий тканый однобортный китель с пустыми погонами и эполетами. Тонко слаженные бёдра покрывала короткая, в рамках разумного, иссиня-чёрная юбка в складку до середины бедра. Аккуратный на поясе ремень, столь же аккуратные туфельки довершали картину вишенкой на тортике.