Сценарий, при котором силы обороны были тождественно равны силам нападения, которые, после исчерпания наступательного потенциала, были вынуждены отступить, девушкой не рассматривался. С моря не атакую настолько малыми силами и совершаются вылазки малыми отрядами, с которыми справится любой наёмник. Происходят полномасштабные вторжения, которые пограничный гарнизон обязаны смять за несколько минут. Вместо этого звуки боя длились не в пример дольше, что свидетельствовало об ожесточённом сопротивлении. Какая-то третья сила помогла воинам? Только этим и остаётся объяснить происходящее. Иначе враг уже давно был бы тут.
До ангара с дирижаблем ещё надо будет успеть добраться. Не то улетят без неё.
Эвакуация по воздуху – в принципе довольно спорный способ побега. По крайней мере, на воздухоплавательном судне. Любой обстрел с земли способен сбить этот небесный корабль. Но иной вариант – это убегать в дремучие дальневосточные леса и скрываться в них, покуда в округе рыщут солдаты противника. А это ещё более сомнительное мероприятие. Особенно для молодой девушки.
***
Если кто-то думал, что следующее утро начнётся для выживших после боя легко и непринуждённо, то ему стоит сконструировать губозакатывательную машинку и применить по назначению.
Больше сотни защитников дальневосточных рубежей так и не увидели восходящего над сопками рассвета. Сражение закончилось в тот миг, когда первые лучи утреннего зарева полоснули по обращённым к морю склонам, затопив своим светом поле брани.
Возможно, именно эта тактическая ошибка и стоила победы вторженцам. Атакуй они на рассвете, когда утренняя заря слепила бы защитников, возможно, ход истории пошёл бы абсолютно в ином направлении. Но эта же самая история не терпит сослагательных наклонений. Командующие экспедиционным корпусом вторжения решили сыграть на темноте: как только зашло солнце, они попытаться взять защитников береговых укреплений с тыла, подослав к ним десант в ночи, и, пользуясь отсутствием яркого освещения на воде, издалека расстрелять русские батареи. Это и принесло им горькое поражение.
Но это уже не вернёт к жизни десятки павших защитников рубежей.
Тот, кто, вне зависимости от своей воли, внёс решающий вклад в оборону, буквально выдернутый на грешную землю с того света, пришёл в сознание уже к обеду.
И пусть проснулся сам, по собственному желанию, а не по зычной команде «Подъём!» или от автоматных трелей над ухом, но вот начало дня случилось болезненным. После жёсткой мясорубки и прошедшей через его тело бездонной прорвы магической силы вряд ли стоило надеяться на иной исход.
А началось оно, буквально, со сбора некой группы лиц, в простонародье именуемой некой группой лиц, в комнате одной из изб, куда его доставили в бессознательном состоянии.
Некая группа лиц предстала мизансцене в лице непосредственно героя данной истории, условно боеспособного, той самой мелкой бестии, боеспособной чуть более, и боевой жрицы.
Бойца доставили в острог вместе с прочими ранеными на первой попавшейся реквизированной самоходке. Всю дорогу он пребывал без сознания провалялся бессловесным овощем, а потому не помнил ни погрузку, ни выгрузку. Равно как и не помнил, как его тушку избавили от амуниции и обмундирования, отмыли от крови, пота, грязи и скверны, обработали слепые проникающие ранения с ожогами и уложили на чистую постель.
Избу любезнейшим образом предоставил староста деревни, как только выслушал буквально исходящую навзрыд бойкую мелкую. Та с таким проникновением расписала боевые подвиги защитников рубежей дальневосточных, что староста чуть сам к ним рекрутом не подался, лишь бы славою ратною блеснуть, и искупаться в сладостных речах народной молвы.
Комната небольшая (изба также далеко не хоромы), но в ней без труда поместилась кровать, прикроватный столик, табурет и платяной шкаф. У подножия кровати стоял добротный сколоченный сундук, в который от греха подальше убрали всё, что сняли с пришлого мага.