- Вряд ли. Это пахло "мокрым делом", а на "мокрое дело" знаток уголовного кодекса вряд ли рискнет. Это ни к чему, если можно без встречи. Скорее здесь просчет. И вот тут начинаются противоречивые места. Степень подготовки преступления говорит о том, что он орудовал не в одиночку. С другой стороны, этот промах наводит на мысль об обратном. Попробуем представить, как все произошло, как он столкнулся с Крыловой. Смотрите, она ушла в восемь утра, а кража совершилась в девять, - сказал Зубов, блестя глазами и раскрасневшись от азарта. - Окажись их хотя бы двое, второй, наверное, дежурил бы у подъезда и вовремя предупредил бы напарника, заметив возвращение хозяйки. И так бы кончилось - без встречи. Но что же вышло на самом деле? У хозяйки заныл бок, она вернулась раньше предполагаемого времени и неожиданно вошла в квартиру...
Здесь его прервал "наган": задребезжал старчески, и подполковник снял трубку.
- Слушай, Сима, - произнес начальник НТО, - у нас твой замочек, и почерк пробоя подтвердился вполне. Сретенка и новая кража - сущие близнецы. Словом, в заключении увидишь и...
Он что-то сказал еще. Про футбол и погоду. Но это было неважно, и подполковник не слушал его. Предположения подтвердились - этот неясный след вел в старый преступный мир. Подполковник подумал о тех, у кого был похожий почерк.
И тут же в памяти выплыл Мастер. Он был самым искусным из них - беркут по сравнению с коршунами - и всплыл поэтому первым. Но это было давным-давно - почти легенда. Осталась одна душещипательная блатная песня, живописующая его "подвиги" и любовные страдания. И поют ее теперь на нарах. А сам он ушел на отдых. И стоял полтора года назад на перроне Краснодара. Его фигура проплыла за окном вагона, когда пошел поезд, угрюмая, но уже безопасная для людей. Он кончился, Мастер. Уж это Михеев знал.
А здешний преступный мир он знал пока неважно. Тут уж карты в руки заместителю.
- Почему не взяли шубы и костюмы? - говорил между тем Зубов. На этот раз, возможно, было не до них. Хозяйка потрепала нервы, и тут хотя бы деньги унести подобру-поздорову.
Михеев остановил Зубова, иначе сам тот не умолк бы, в такой он вошел раж.
- Первое, - сказал подполковник, - выяснить, кто общался с семьей Крыловых после шестнадцати часов вторника до двадцати четырех среды. Здесь три версии: отца, его сестры и Нины.
"Версия Нины, пожалуй, важней, - подумал подполковник. - У старших круг знакомых поуже и в какой-то степени подобран. За годы он утрясен - все свои".
Он оценивающе посмотрел на сотрудников. Двое из них не годились - видно за версту, что из милиции, и штатские костюмы на них точно с чужого плеча. В институте, где учится Нина, будут белыми воронами.
- Версию Нины возьмете вы, Леонид Михайлович.
Глава III. ВЕРСИЯ НИНЫ
Зубов зашел в деканат и представился двоюродным братом Нины. Он целый месяц не видел сестру, и вот, понимаете, выпал случай. И не скажет ли любезная секретарша, где сестренку найти.
Секретарша понимающе улыбнулась, потому что все молодые люди, как правило, приходятся девушкам двоюродными братьями, если им нужно что-то узнать по их поводу. Ну, скажем, например, где их отыскать.
Она порылась в каких-то списках, заглянула в расписание и назвала аудиторию.
- Это на втором этаже, - доброжелательно подсказала она и, будто что-то вспомнив, взглянула на него с некоторым любопытством.
Он поднялся на второй этаж, отыскал нужную аудиторию и в ожидании перерыва долго слонялся по коридору, читал стенные газеты и объявления кафедр. Потом по зданию прокатился пронзительный звонок, будто рассыпали поднос со стеклянной посудой, и в коридор из всех дверей повалили студенты. Леонид облюбовал долговязого парня, лениво вышедшего из той же самой аудитории, и попросил показать Крылову.
- Имею порученьице, но, понимаете, не знаю в лицо, - пояснил он, когда парень заколебался.
Долговязый тоже взглянул как-то странно, отошел, ничего не сказав, и вернулся с высокой крепкой девушкой. "Ясно, играет в баскетбол", - подумал Леонид. Она возвышалась над ним почти на голову, это при его немалом росточке, и Леонид теперь понял, чем было вызвано любопытство секретарши. И улыбнулся сам.
- Нина, - сказала она без церемоний.
- Леонид, - представился Зубов, пожимая теплую ладошку. Ногти на руке были коротко острижены.
"Так и есть, баскетболистка", - подумал Леонид и, хотя это для дела ничего не значило, остался доволен своей проницательностью.
А вокруг да около слонялся тот самый долговязый парень, стриженный под ежик, не сводил вопросительного взгляда и, судя по всему, был начеку.
- Признаться, мое дело очень деликатное, - сообщил Леонид и показал удостоверение.
Она была в недоумении.
- Лучше будет, если вы пойдете со мной. Волноваться не стоит, - сказал он, стараясь быть тактичным, - но этого никто не должен знать. То есть, куда вы сейчас отправитесь. Сочините предлог про грипп или еще что-нибудь такое. Я сам был студентом и знаю, как это делается.
- Жека, - сказала Крылова изнывающему парню, - если что - я заболела. Это для старосты.
Парень поднял руку, протестуя. Леонид тоже поднял руку и сказал: "Пока".
Его стол поставлен боком к стене. Сюда же, к этой стене, собрано на столе все имеющее относительный вес. А венский стул для гостей - в противоположном конце стола. Попробуй дотянись до настольной лампы - не хватит руки. Леонид хитер, во всяком случае, он сам так полагает и сделал это специально. После того как один угрюмый тип весом в шесть пудов молча поднял гранитный чернильный прибор и Леонида спасло только обезьянье проворство.
Теперь на венском стуле находилась Нина. И хотя настольная лампа ей была ни к чему, венский стул, как обычно, стоял у свободного края стола. Такое уж у него было привычное место.
Леонид рассказал ей о краже, готовый утешить. Но она не нуждалась в этом.
- Слава богу, главное - тетя жива, - облегченно сказала она и добавила: - Бедный папа!
- Я вами восхищен, Нина Алексеевна, вы сильный человек. А теперь мы начнем по порядку, - сказал Леонид, положив сцепленные ладони на стол и увлекаясь предстоящей задачей.
Цепь тонких деликатных вопросов, и он ювелирно подведет Нину к тому, что сейчас, возможно, знает только она одна и пока не ведает этого.