Глава 1. Чай
Над островом Аэшоуда круглый год гуляют холодные ветры Шаатрана. Испокон веков могущественные этеры строили свои замки и дворцы в самых дальних уголках мира, и когда холод опустился на мир, они не стали изменять своим привычкам, превозмогая стихию. Замок Пангора не стал исключением. Оторванный от реальности и времени, он чернел острыми башнями на фоне северного сияния, непоколебимый, серокаменный, вечный. Но когда Анурафар ступил на остров, брезгливо потрогав носком тонкого осеннего сапога горку снега, примёрзшую к поверхности аэродрома, даже верхушки башен ещё не были видны.
Аэродром находился на берегу, а нижняя часть, соединённая с ним лестницей, была когда-то пристанью – во времена, когда берег Мёртвого залива пребывал в жидком состоянии.
Остатки старых ворот, изъеденные временем и холодом, торчали из снега, бросая длинную тень на поднимающуюся целину. Сквозь них пролегала дорога, недавно вычищенная, но уже успевшая покрыться новым снегом.
Снявшись с джета, им предстояло ехать наверх. Летать рядом с замком было строго запрещено, да и пилоты проникались в этом воздухе несвойственным им обычно суеверием, страшась неведомой силы, защищавшей крепости предков. Анурафар полагал, что это всего лишь нелепые выдумки, но даже он, обладая приличным багажом прогрессивных знаний о мире, ощущал здесь трепет.
Подождав, пока трое солдат в чёрных полушубках выберутся следом, этер направился к гаражу, нетерпеливо взмахнув хвостом, перевязанным чёрной лентой с серебряной вышивкой. В спину хлестал ветер, и его чуть не снесло с лестницы, по которой он имел глупость пойти, игнорируя перила.
«Да уж, это не Ферта и даже не Рагна – тут природа не знает пощады» – подумал он. Даже массивных солдат ветер гнул резкими порывами, то и дело разбивая их строй, доказывая своё превосходство на этом острове. Наконец, они прошагали эти невероятно долгие пятьдесят метров и очутились в салоне прогретого автомобиля – старого, но всё же куда больше принадлежащего миру современности, а не древности.
Сзади было два ряда сидений напротив друг друга. Анурафар сел позади справа, в то время как солдаты плотной массой заполнили остальное пространство, тихо шурша одеждой и сапогами. Каждый из них угрюмо смотрел перед собой, не выдавая эмоций, не произнося ни слова, словно механизм, а не живое существо. Они и были, по сути, механизмами в руках Дома. Анурафару было непривычно странствовать с такой свитой, ведь всё университетское время он был предоставлен самому себе, если не считать охрану учебного заведения, которая строго следила за порядком, но ни за кем не следовала. Собственно, этих троих он видел впервые и не доверил бы им и кончик своего хвоста, особенно в послевоенное время, когда любой ненадёжный мер может всадить нож в спину. Трон Плентии, конечно, ещё не пошатнулся, но уже неприятно скрипнул. Однако отец настоял на охране, и Анурафар его решению и выбору был склонен доверять.
Поехали. Водитель не обмолвился ни словом с севшими в машину, тоже лишь выполняя свою функцию. Но его Анурафар хотя бы знал — он служил проводником от пристани до замка столько, сколько он себя помнил, и, может, даже столько же, сколько себя помнил отец. Старый, но живой не по годам, он был частью этого места, и даже после смерти, казалось Анурафару, его дух останется здесь. Таким мерам можно доверять, ведь если предаст такой, то и небеса, наверное, поменяются местами с землёй.
За окном пронеслась снежная буря, вмиг сократив обзор до считанных метров. Водитель приостановил машину, но, когда стало очевидно, что буря не торопится утихнуть, тихо поплёлся вперёд. Анурафар отметил, что отнёсся к этому позитивно – ему хотелось как можно сильнее оттянуть момент прибытия, чтобы успеть ещё несколько раз продумать до мелочей все детали приезда. Он очень волновался.
Из своего у Анурафара была дорожная сумка с совершенно обычными вещами – такие можно было даже не брать в дорогу – сменной домашней одеждой, тетрадями для записей, парой сомнительных книг, которые он всё равно не дочитает, средствами гигиены. Всё это и многое другое он мог получить в замке, но его не покидала мысль, что если что-то из списка будет отличаться от привычного, то его без того немалый стресс возрастёт. Приходилось тратить немало сил, чтобы хотя бы скрывать проявления своего беспокойства, не говоря уж о продуктивной борьбе и возвращении в флегматичное состояние.
Встреча с семьёй. Впервые за девять лет. Будучи отправленным в Мирру в шестнадцать, он был уверен, что будет возвращаться хотя бы раз в год на зимние или летние каникулы, но всё обернулось иначе – из-за войны ни у кого не было ни времени, ни желания, ни денег, чтобы лишний раз рисковать. Единственными встречами с роднёй были визиты его двоюродной сестры Вилиры, по линии Анхальт. Они с ней были по-настоящему близки, в противовес холодным отношениям почти со всеми остальными двоюродными родственниками. Ему всегда казался несколько странным союз знатного и достаточно порядочного рода Гастео с Анхальтами, чья история была богата сомнительными подвигами, особенно в период Мировой войны. Но Вилира, по мнению Анурафара, не была наделена от природы способностями строить интриги и врать и потому была ему особенно дорога. Учёба в университете, заполненном терами подозрительными и высокомерными, была порой невыносима, а Вилира была настоящим сокровищем и спасением. Какое-то время им удалось пожить вместе, и эти месяцы он вспоминал с теплом. Потом всё резко кончилось, но этим мыслям он ход не дал и снова сосредоточился на будущем, а не прошлом. В замок были приглашены все те, кто имеет непосредственное отношение к Церемонии. И в их числе, конечно же, сам Анурафар, как и многие другие братья и сёстры.