Агенты герцога дежурили у ворот с миниатюрами графа и герцогини. Проверяли абсолютно всех, досмотру подвергались и всадники, и кареты аристократов, и телеги крестьян. Дам просили показать лицо, если они были под вуалью, сравнивали с миниатюрой. Молодых юношей доказать свою принадлежность к мужскому полу. Мужчин просто проверяли на сходство с миниатюрой.
Такой тотальный досмотр вызывал возмущение и кривотолки. Но людям объясняли, что разыскиваются опасные преступники, и это всё ради безопасности граждан герцогства. После этого ворчали, но с пониманием ситуации.
Обыскивались все гостиницы города, подвергая досмотру постояльцев. Все рынки, где можно купить лошадь или арендовать экипаж.
Свои плоды такой рейд принёс, было задержано множество настоящих маргиналов, находящихся в розыске. Но тех, ради кого была организована облава, найти, пока не удалось.
Тигран допивал уже вторую бутылку бренди. Мысли путались, перескакивая с одного на другое. Но чаще всего мелькала одна — они там вдвоём…
Они там вдвоём, она зла на Тиграна, а этот кобелина — младший братик — знает подход к женщинам. Монохромная моя, будь хорошей девочкой, не поддавайся… я скоро уже найду тебя. Что за глупость пришла тебе в голову сбежать от меня, ну разбила бы парочку сервизов, поцарапала бы мне морду, ну… ну… что там у вас положено, у рассерженных на мужей женщин делать? А ведь ни разу ты мне не закатывала сцен, всегда понимающая… Ма-а-но-он… вернись…
Свечей он не зажигал. В спальне Манон, где сидел герцог, было темно. Легкий, ночной ветерок, проникая в комнату через открытое окно, трепал занавеску. В последнее время он редко заходил сюда. Чаще Манон приходила к нему. А раньше они по нескольку дней не выходили из этой спальни.
В голове его стоял вчерашний образ обнажённой жены, как она кружилась, то, как волосы хлестнули по лицу… Тигран разжал кулак, на ладони белела прядка, единственное, что осталось. Кретин, зачем он сжёг волосы, сейчас бы зарылся в них лицом, почувствовал её запах… Метка, ещё есть её метка.
Тигран, пошатываясь, поднялся из кресла, подошёл к зеркалам. Трельяж слуги поставили на место. Расстегнул рубашку, спустил с плеча, обнажая грудь… М…Ма-а-но-он… провёл по заживающим порезам, поморщился. Опёрся руками на столешницу, тяжёлая голова повисла.
Хочешь, чтоб помнил тебя. Помню… милая… помню. Найду тебя. Тигран прикрыл глаза, представляя, как скользят руки Манон по его груди. Обводит пальчиком буковку. Целуют губы. Ма-а-но-он…
Дверь скрипнула, в спальню вошла женщина в чёрном платье, длинные белые волосы, чёрная маска на лице. Она прошла через спальню, встала за спиной Тиграна, её руки коснулись его плеч, заскользили вниз по спине, бокам, на грудь. Мужчина простонал.
— Ма-а-но-он, — открыв глаза, он увидел в отражении женские руки, ласкающие его грудь.
Силуэт женщины в чёрном, прижавшийся к нему. Тигран замер, не веря, не решаясь обернуться. Руки скользнули вниз, погладили упругий пресс. Тигран зажмурился, открыл глаза, не показалось, она здесь… ЕГО МАНОН!! ОНА ВЕРНУЛАСЬ!!
Тигран пытался сконцентрироваться, но выпитый бренди давал о себе знать. Картинка реальности фокусировалась с трудом. Она вернулась, она здесь, с ним. Теперь всё будет по-другому.
— Любимая, — прошептал и медленно развернулся к ней, увидел бледное лицо, маску.
Улыбнулся, снова игры… о да, игры они любили. Она прикоснулась пальчиком к его губам, взяла за руку и потянула за собой к кровати…
Он шёл, пошатываясь, перед глазами плыло и мозг тоже плавился… она упала спиной на кровать, потянув его на себя.
— Манон, Манон, Манон, прости, Манон, прости… — шептал, покрывая шею поцелуями, правая рука опустилась вниз, пробралась под платье и медленно поползла вверх, собирая платье по гладкой коже, наткнулось на бельё… в пьяном мозгу формировались образы и запахи: бархатная кожа с такими привычными неровностями шрамов, запах цитруса и бергамота. Короткие, неровно обрезанные волосы, обнажившие тонкую беззащитную шею, яростный взгляд через плечо и кинжал, летящий в него, вонзившийся в спинку кресла в нескольких сантиметрах от виска.
Не-е-е-ет, эта женщина не придёт сама, теперь за ней нужно побегать…
И кто же тогда эта тварь, которой он сказал «любимая», перед кем он просил прощения? Кто украл момент его раскаяния перед любимой женщиной? Кто эта мразь, пытающаяся занять её место? Притворившись её подобием?
Гнев накрыл с головой, Тигран положил левую руку на шею выгнувшейся навстречу ему женщины и пальцы сжали горло.
Она захрипела и забилась под ним. Колотя мужчину по рукам, по спине, плечам, вцепилась в его руку в попытке оторвать её от своего горла. Тигран, продолжая сжимать горло, правой рукой содрал с неё маску…
— Падла, — проговорил он, узнав дочь своего казначея, который яростнее всех доказывал, что нынешняя герцогиня — недостойная жена такого правителя, как Тигран. И эта выдра крутилась постоянно рядом, томно вздыхая и намекая, что вот она, вся такая готовая. И Тигран в последнее время даже стал посматривать в её сторону.
Тигран скатился с неё, поднялся с трудом с кровати. Посмотрел на женщину, лежащую на постели его жены… Ярость начала накатывать с новой силой. Он схватил женщину за волосы, она заорала, сорвал с неё парик, отшвырнул. Схватил за мышиного цвета волосы и поволок из комнаты, она верещала и вырывалась, ползла за ним на коленях, запутавшись в подоле, а он волок, не останавливаясь. Раскрыл дверь в коридор, на освещённом масляным светильником пятачке застыли два стражника. Тигран вышвырнул женщину из комнаты, она распласталась на полу, содрогаясь в рыданиях.
— Эту тварь в карцер, её отца тоже, — приказал правитель.
Когда один из стражников поднял отвергнутую, она с ужасом смотрела на Тиграна.
— Ни одна шлюха не сравнится с моей женой, она — уникальна, — припечатал Тигран, развернулся и захлопнул дверь, прошёл к кровати, сдёрнул покрывало на пол. Разделся донага, залез под одеяло, перевернулся на живот, уткнулся в подушку носом, бельё ещё хранило запах жены… он вспомнил, как давным-давно также засыпал в обнимку с подушкой в охотничьем домике, вдыхая запах бергамота.
Манон Авье — Палач
Манон сидела перед зеркалом, Милена, охая, ахая и сетуя на безголовую госпожу, отрезавшую такую красотень, подравнивала короткие волосы на уровне подбородка. Милена, как и Тигран, любила возиться с её волосами, расчёсывать, укладывать в замысловатые причёски. Похоже, только Манон испытывала облегчение от избавления.
Она помнила, как зажмурился Тигран, когда она отрезала волосы. Словно полоснула кинжалом не по своим волосам, а по нему… пошёл вон из моей головы…
Манон сердито насупилась. Ну, сколько можно возиться с этой стрижкой.
— Всё, хватит, надоело, — Манон резко встала. В этот момент из ванной вышел Леон с пустыми вёдрами.
— Госпожа, ванна готова, — доложил он.
— Спасибо. Милена, зайди к графу узнай, не надо ли ему чего-нибудь, — попросила Манон, скрываясь, за дверью ванной комнаты.
Она быстро избавилась от одежды и с наслаждением погрузилась в горячую воду, её ванна была полноценная, в ней можно вытянуться в полный рост. Манон погрузилась в воду по шею. Втянула носом запах цитруса и бергамота — любимая смесь масел. Леон такой заботливый мальчик. Смесь для волос и тела тоже имела этот запах. В личных пристрастиях Манон была консерватором: запах, цвет, оружие, она выбрала давно и оставалась верна себе.
Интересно, Тиграна можно отнести к личным пристрастиям?.. пошёл вон из моей головы…
Манон погрузилась в воду с головой и пробыла там, пока легкие не начали разрываться от нехватки воздуха. Она вынырнула, глубоко вздохнула, впуская кислород в лёгкие, открыла глаза и завизжала. Илиан, склонившийся над ванной, отшатнулся, сделал пару шагов, ударился спиной о шкаф, схватился за сердце и сполз на пол.