— Что?
Илиан сморгнул и отвернулся. Манон завернула кран.
— Илиан, подставь руки, я полью, — Манон взглянула на него и улыбнулась, — ты чумазый, словно свинтус, вымой лицо, не могу смотреть без смеха.
Илиан молча подставил ладони, струя воды ударилась, разбиваясь на мириады капель. Илиан умылся, выпрямился и откинул волосы, они ударились о спину со шлепком, с него стекали струи воды.
— Позёр, — фыркнула Манон, открыла верхний ящик комода, достала три полотенца, два положила на комод. — Наклонись.
Она захватила его волосы полотенцем, промокнула, впитывая лишнюю влагу. Когда полотенце промокло полностью, она бросила его в ванну, взяла второе, аккуратно массируя просушивая. Он стоял, послушный и молчаливый, просто наслаждаясь моментом близости.
— Илиан, тебе больно? — спросила Манон, увидев, как страдальчески скривились его губы. — Илиан, ты молчишь? Я в шоке… ты молчишь. Не язвишь, не подтруниваешь…
Манон приподняла его голову, продолжая вытирать волосы, заглянула в лицо страдальца.
А что ей скажешь… сейчас он испытывал и блаженство и боль, чувствуя её руки, чувствуя так близко стоящую и не имея возможности прикоснуться к ней. Ощущая запах — она ещё не успела помыться, от неё пахло травой, землёй, немного потом, и этот запах бергамота… сводящий с ума… Всевышний, дай сил не распустить нюни и руки…
— Илиан… ты меня пугаешь своим молчанием, — проговорила Манон, обеспокоенно заглянув в его глаза…
Обожгло, пробрало до нутра, она отшатнулась, попятилась… Молчали.
— Нона, вы там чего затихли? — вывел их из ступора скрипучий голос Моро.
Манон сглотнула, отвела глаза в сторону. Бросила полотенце вслед первому. Откашлялась и глухо приказала:
— Садись на ванну.
Илиан послушно исполнил.
— Ногу давай, — присела на корточки.
Мужчина, не сводя зачарованного взгляда с неё, протянул правую, Манон стянула с него сапог. Илиан выпал в осадок.
— Левую давай, — пробурчала Манон, не поднимая головы.
— Не надо, я сам, — возразил Илиан.
— Сам ты штаны снимать будешь, — зло бросила Манон и почти рявкнула, — левую давай.
Илиан протянул левую ногу. Сняв сапог и бросив его на пол, Манон поднялась.
— Штаны снимай, вот полотенце, завернёшься и выходи.
Манон вышла, Илиан посмотрел в зеркало на ошарашенную физиономию, растерянный взгляд.
Герцогиня Аландер — Палач, только что сама сняла с него сапоги… Да любая аристократка сочла такое за смертельное оскорбление… даже для мужа сделать такое многие побрезговали бы…
Из спальни слышались тихие голоса Манон и Моро. Илиан, стараясь не наклоняться — голова немного кружилась, снял штаны, перешагнул, обернул бёдра сухим полотенцем, оставленным Манон, пятернёй расчесал волосы и вышел в спальню.
Моро был один. Смерив Илиана придирчивым взглядом, старик хмыкнул.
— Ну вот, нормальный пациент, теперь и девушку не стыдно соблазнять.
Илиан споткнулся.
— Присаживайся.
Илиан обратил внимание на эту странную фамильярность лекаря, что с Манон, что с собой. Обычно лекари вели себя совсем иначе.
Антуан Моро провёл осмотр.
— Ну, что я могу сказать… — Моро вздохнул. — Небольшое сотрясение — знатной шишкой наградила Милена. Множественные синяки, ссадины, ушибы… Откуда? Манон постаралась?
— Нет, с братом не сошлись в одном важном… политическом аспекте.
— Ммммм, я так понимаю, этот «важный политический аспект», наконец, взбрыкнул и сбежал от мужа? — задал вопрос Моро, укладывая в свой саквояж инструменты.
Илиан вспомнил этот взбрык, выдохнул.
— Взбрыкнул.
— Вот и ладненько, — старик потёр сухие ладони друг о дружку, переплёл пальцы и хитро уставился на Илиана. — Будем проводить инструктаж.
— Какой инструктаж?
— Как правильно болеть и вызвать сострадание, а не желание пристукнуть окончательно.
Илиан уже устал удивляться этому старику. Моро же достал из саквояжа чистые белые полоски ткани и приступил к перевязке головы.
— А это зачем? — поинтересовался раненый в голову пациент.
— Так сострадательнее… ну-ка, взгляд побитой собаки сострой… ага, молодец, — похвалил лекарь, зафиксировал повязку. Принялся перетягивать бинтами торс.
— А это зачем?
— А это, голубчик, у тебя трещины в паре рёбер я обнаружил, накладываю фиксирующую повязку.
— Правда?
— Захочешь, будет правдой, Манон стоит только намекнуть.
— Не хочу, — замотал головой мужчина, — а зачем вы, это всё делаете?
— Считай стариковской сентиментальностью или придурью. Но я эту девочку с того света достал и выходил не для того, чтоб какой-то герцог из нашего с Перрэ сокровища сделал… как он говорит… Моль Бледную?… А эта глупышка и не видит, во что превращается в своём желании угодить и соответствовать, — старик закрепил повязку, отошёл, полюбовался делом рук своих. Удовлетворённо крякнул. — Красавчик.
— Значит, по вашему мнению, Тигран ей не подходит?
— Абсолютно. Тем более после того, как внушил ей, что именно она виновата в отсутствии у них детей.
— Тигран думает, что это из-за того психа, что он мог повредить ей что — то там.
Моро расхохотался.
— Клод был импотентом, садистом, строго в определённом уклоне. ТАМ он не навредил. Манон — совершенно здоровая молодая женщина. А вот герцога бы обследовать не мешало.
— Хотите сказать, что Тигран бесплоден?
— Не исключаю такой возможности, — старик откинул одеяло, кивнул Илиану на кровать.
— Ложись, болезный, и слушай.
Илиан забрался под одеяло, Моро подложил ему под голову вторую подушку.
— Руками не лапать — ампутирую, тихо пожирать глазами — разрешаю, язык у тебя хорошо подвешен — уболтаешь. События не форсируй, она сейчас нервная, разочарованная, агрессивная. Можешь заработать настоящий перелом всех конечностей.
— А ничего, что вы мне тут советуете, как соблазнить замужнюю женщину? Жену брата?
— А ты предпочитаешь вдову брата?
— Нет, меня устроит разведённая, — торопливо сообщил Илиан, увидев хищный прищур выцветших глаз.
— Ну, вот и прилагай усилия, но помни об ампутации… и не только рук.
— Почему я?
Старик снял очки, подышал на стёкла, протёр чистой тряпицей, одел и ответил:
— Ты первый из посторонних, кто появился в этом доме. И если ты жив и относительно здоров, значит, хоть что-то, да значишь для неё. А то, что ОНА значит для тебя, я знаю.
Илиан открыл рот, старик привычным движением прикрыл его.
— Откуда? — выдохнул граф.
Старик усмехнулся. Взял свой саквояж, зашаркал из комнаты. На пороге обернулся, погрозил ему пальцем.
— Ампутация, — напомнил Моро и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Тигран Аландер
Тигран сидел мрачный. Младший братец… значит, это он помог Манон бежать.
Вырубил стражника, принёс лестницу, по ней Манон спустилась. Лестницу обнаружили под деревья невдалеке.
Ещё ранним утром Тигран дал распоряжение закрыть и Северные, и Южные ворота. Он был уверен, что Манон ещё в городе. Ей нужно было обменять часть драгоценностей, чтоб купить лошадь или арендовать карету. Был вариант, что у неё есть наличные, но лучшей цены за драгоценности, чем в столице, нигде ни дадут. Значит, к ювелирам она обратится. То, что она захватила украшения из сентиментальных побуждений, Тигран отмёл.
Люди герцога обыскали особняк, в котором ранее проживала баронесса Перрэ, допросили слуг. Она там не появлялась. Два агента остались в особняке, на случай появления там Манон, двое дежурили снаружи.
Еще оставались камеристка и псина — Дарк. На ночь ворота закрывались. А допрос утренней стражи показал, что никто по описанным приметам с собакой не выезжал.