Учитель и ученик радовались тому, что город удался на славу и жители его веселы, беззаботны и голосисты.
Но тут вдруг что-то треснуло: трах!
Это у дедушки Бассо-Контрабассо лопнула самая толстая струна. Маэстро огорчился:
— Значит, не всё так хорошо, как кажется с первого взгляда. Сегодня у Контрабаса лопнула струна, завтра у Скрипки сломается смычок, а потом, чего доброго, они все начнут расстраиваться и фальшивить!
— Надо что-нибудь придумать, — сказал Дирижелло.
— Ты прав, мой мальчик, — ответил Маэстро. — И кажется, я уже придумал…
Гармониус вспомнил о замечательном музыкальном мастере Триоле. Это имя он слышал ещё в волшебной школе. Говорили, что мастер Триоль, хотя и не был волшебником, творил настоящие чудеса: он мог собрать, склеить и вернуть голос разбитой скрипке и заставить звучать безнадёжно испорченный кларнет или барабан.
И Гармониус решил немедленно познакомиться с мастером Триолем.
— Попробуем, — сказал он и достал из кармана плоскую коробочку.
В коробочке лежали две пары волшебных очков с чёрными, как сажа, стёклами.
— Ты подожди меня здесь, — сказал Гармониус Дирижелло. — Я скоро вернусь.
Он поднёс к глазам очки.
Все замки мгновенно исчезли, словно два чёрных кружочка проглотили город.
— Престо-виво-ретто-вивачче! — произнёс волшебник.
Когда он снял очки, то был уже у дома мастера Триоля.
Познакомьтесь — мастер Триоль!
Мастер Триоль жил неподалёку от одного шумного, весёлого города. Ничто, казалось, не мешало мастеру построить свой дом в самом городе, но упрямый Триоль поселился на далёкой окраине за огромным пустырём по соседству с городской свалкой.
Мастер Триоль был человек разговорчивый. Но он был совершенно одинок. И постепенно привык разговаривать сам с собой.
Он ворчал с утра до вечера — то сердито, то добродушно. И трудно было понять, когда старый мастер ворчит, а когда разговаривает. Вполне возможно, что он, разговаривая, ворчал, а ворча, разговаривал.
— Они думают, что я случайно поселился на окраине за пустырём, — ворчливо пояснял он сам себе. — Как бы не так! Мне просто необходимо жить именно здесь, а не в каком-нибудь другом месте. И в этом нет никакого сомнения.
На самом деле Триоль часами простаивал у дороги, ведущей на пустырь. Он внимательно оглядывал каждого прохожего: не несёт ли тот на свалку сломанные музыкальные инструменты. И если замечал, что кто-нибудь держит под мышкой сломанную скрипку, не раздумывая преграждал ему путь и вежливо приподнимал шляпу:
— Неужели вы собираетесь выбросить эту замечательную вещь?
— Вы хотите сказать — эти обломки? — уточнял прохожий.
— Э, нет… — возражал Триоль. — Дайте-ка эту скрипочку сюда! А через неделю приходите. Посмотрите, на что способен мастер Триоль!
Заполучив скрипку, мастер Триоль поспешно направлялся к своей мастерской.
— Послушайте, — кричал ему вслед хозяин сломанной скрипки, — у меня нет денег на починку!
— При чём тут деньги? — сердито бросал через плечо Триоль. — Разве я сказал, что возьму с вас деньги?
— Вот чудак! — говорил прохожий и пожимал плечами.
Но через неделю, получая скрипку, удивлённо восклицал:
— Не может быть! Ведь теперь это совершенно новая скрипка. Её просто не узнать!
С каждым сломанным музыкальным инструментом мастер Триоль запирался у себя в мастерской и подолгу не отрывался от работы. Правда, это не мешало ему всё время ворчать:
— Люди считают меня чудаком. Они так и говорят: «A-а, это тот самый чудак, который живёт на окраине за пустырём?» И всё потому, что я чиню музыкальные инструменты даром. А как же иначе: если у человека нет денег, а у него сломалась скрипка? Разве ей приятно быть сломанной и бояться, что её вот-вот выкинут как негодную вещь? Она же не виновата, что у её хозяина нет денег. Виноват-то, выходит, хозяин! За что же обижать скрипку?
И скрипка оживала в умелых руках мастера Триоля. Раны её смазывались прозрачным клеем, а швы покрывались золотистым лаком. Мастер Триоль натягивал на скрипку новенькие серебряные струны и всё говорил и говорил:
— Люди считают меня чудаком ещё и потому, что я разговариваю сам с собой. Но это им только кажется. На самом же деле у меня есть настоящие собеседники — мои музыкальные инструменты. Вы думаете, с ними не о чем поговорить?
С этим вопросом Триоль обращался неизвестно к кому, и тут же получал на него свой собственный ответ: