Ведя машину, Ник молчаливо обдумывал рассказанное девушкой. Самой важной новостью было то, что скрывающаяся в Париже Кэти Лин назначила на послезавтра еще одно свидание с Доминик в людном районе у рынка. Похоже, что у Кэти был талант выбирать места для встреч: там можно мгновенно растаять в толпе в случае опасности. Доминик обмолвилась и о первой назначенной встрече — Кэти тогда так и не пришла. Девушка рассказала Нику, что ее офис и дом кто-то обыскал в ее отсутствие. Она не подозревала Джонни Ву, так как его в то время не было в Париже.
Когда же на вечеринке кто-то украл из ее сумочки записную книжку с запиской Кэти Лин, она поняла, что это могли сделать только Джонни или его люди. Это и объясняло внезапную холодность на вечеринке между Доминик и Ву, а также ее бегство от Ника. Тогда она поняла, что играет с огнем, и приняла стычку на крыше за желание убрать ее. Она рассказывала все это с иронией, видимо, смущенная собственным легковерием и растерянностью.
Девушка нравилась Нику. Теперь предстояло решить, верить ей или нет.
Доминик потянулась к Нику и принялась гладить гладкую кожу на его руке, под которой прощупывались стальные канаты мышц.
— Voici, Ник, — сказала она. — Здесь можно остановить машину. Джонни Ву не знает об этом «ягуаре».
Ее взгляд оценивающе скользнул по сильным рукам и мускулистым плечам Ника, видневшимся под разорванной рубашкой с закатанными рукавами.
— Eh bien, вижу, что ты не доверяешь мне полностью. — В уголках ее глаз разошлись добрые морщинки. — У такого парня, как ты, война всегда на первом месте.
Ник направил гоночную машину на место стоянки под деревьями у поворота.
— Я все еще думаю, что с тобой, детка, опасно связываться. — Он подарил ей хитрую улыбку. Она засмеялась в ответ, но ничего не сказала.
Еще до того, как выйти из машины, Ник почувствовал запах реки. По старой набережной он последовал за девушкой к ступеням, резко спускающимся к речному пирсу. Босые ноги Доминик оставляли на ступенях мокрые следы, женственные бедра мягко раскачивались под обмотанным вокруг талии одеялом. На пирсе она взяла Ника за руку. Длинные ногти впились в кожу чуть больнее, чем следовало.
— Осторожнее. Рабочие бросают здесь всякие веревки и доски.
По коротким сходням они поднялись на аккуратный дом-кораблик со стеклами-витражами, построенный на старой барже. Продолжая непринужденно болтать, Доминик вытащила из сумочки ключи.
— Для независимой девушки моего возраста очень неудобно жить вместе с родителями. Особенно если занимаешься журналистикой. Кроме того, туманным утром здесь так здорово сидеть, размышляя о сделанных ошибках и строя планы на будущее. — Она с улыбкой взглянула на Ника и другим, более нежным голосом продолжала: — Я не очень люблю рассыпаться в благодарностях, но…
Не закончив фразу, Доминик обняла Ника и притянула к себе его голову для поцелуя. Ее пальцы гладили завитки его волос, а мягкое прижатие рта сменилось приглашением войти и исследовать. Ее язык затеял собственную игру. Мощные руки Ника нырнули под одеяло, к тонкой крепкой талии, а потом к полным бедрам. Эта условная одежда уже почти ничего не скрывала. Он прижал Доминик к себе, ощущая прикосновение остроконечных полных грудей к своим твердым мышцам.
Казалось, ноги ее подкосились. Она прислонилась спиной к двери, ее плоский живот соприкоснулся с мужским естеством Ника, скрытым только под тонким слоем ткани. Затем одеяло упало, и это привело их обоих в чувство.
— Может быть, — со смешинкой в глазах проговорила Доминик, — лучше зайти в дом. — Она запахнула одеяло.
— Может быть, — улыбнулся в ответ Ник. Он не сразу отпустил ее. Ему хотелось взять ее прямо здесь, на сыром дереве старой баржи. «Слишком жестко для леди», — ехидно подумал он. Теперь можно было догадаться, что под внешней холодностью и повадками манекенщицы скрывается страстная вулканическая натура.
Она впустила Ника в дом и зажгла свет.
— Подожди здесь. Я принесу первое послание от Кэти, дочери доктора Лина.
Она удалилась в спальню, а Ник с наслаждением опустился на недавно отреставрированный диван семнадцатого века.