Ник двинулся вперед, выбрав направление по компасу. В случае чего под рукой «Вильгельмина». Хотя если хуфы обманули его, то от нее мало толку. «Тот купец честный, которого больше одного раза не подкупить», — подумал Ник.
На вершине дюны он остановился. Внизу раскинулся хуфский лагерь, люди, завернутые в одеяла, сидели у костров. Стояла холодная ночь — температура была около пятнадцати градусов и продолжала понижаться.
Начнем, пожалуй, подумал Ник. Он просигналил фонарем. Оставалось только ждать. Конечно, они расставили караулы. Нику вовсе не хотелось быть застреленным при попытке проникнуть в лагерь незамеченным.
Впереди мелькнул луч света. Да, эти парни настороже, Ник просигналил фонариком еще раз и начал спускаться. У самого лагеря его встретили трое коренастых мужчин в чалмах и бурнусах. Стоящий в середине человек с тонкими усиками на суровом лице протянул руку.
— Добро пожаловать в наш лагерь, сэр.
Ник пожал ему руку.
— Чангра Лал?
— К вашим услугам.
Человек поклонился. Его спутники опустили полуавтоматические винтовки и несколько расслабились.
— Пожалуйста, не обращайте внимание на оружие, — сказал Чангра Лал. — Обычно мы не подходим так близко к китайским объектам. Поэтому мои братья недоверчивы.
Ник пробормотал, что он все понимает. Никакого представления о намерениях кочевников он не имел, но Хоук сделал ставку на них. Кстати, Чангра Лал отлично говорил по-английски, окончил Лахорский университет и его кочевая душа вряд ли симпатизировала такой тоталитарной власти, как коммунистическая. Кроме того, Чангру Лала разыскивали в связи с ограблением поезда в его родном Афганистане.
Нику не терпелось узнать о судьбе его груза, но Чангра Лал не хотел говорить об этом, пока гость не накормлен.
Предложенная еда представляла собой похлебку из козлятины и что-то еще, что показались Нику клецками, — но он не стал уточнять этого. Потом они выпили вина, напоминающего саке, но более крепкого. Произносились различные тосты, и Ник выпил порядочно. Не стоило обижать кочевников, которые для него единственные проводники обратно к цивилизации.
Несколько человек уснули прямо у костра, и Ник решил, что пришло время расспросить о своих ящиках.
Чангра Лал, отхлебнув из пиалы, передал ее соседу и засмеялся.
— Зачем ты забрался в такую даль, чтобы воевать с китайцами, дьявол, спрыгнувший с неба? Пойдем с нами и будешь моей правой рукой. Мы станем богатыми еще до того, как пересохнут здешние реки.
Ник улыбнулся.
— Я не слишком люблю коллективный труд. Предпочитаю все делать сам.
Предводитель хуфов слегка кивнул, как будто одобряя Ника.
— Ты умен, американец. Не хочешь делиться добычей, заработанной твоими талантами. Хочешь получить большой выкуп от китайских псов за их вожака.
— Ты не совсем понял меня, — снова улыбнулся Ник. — Мной командует мой шеф. Такова политика.
Несмотря на все старания, ему не удалось убедить горца, что Ник Картер не является богатым и могущественным военачальником. Вождь хуфов продолжал верить, что настало время серьезно потревожить красных.
— Не мое это дело. Заплатили нам хорошо, и вы убедитесь в верности хуфов. — Он вздохнул. — Хочешь увидеть свой багаж — пойдем.
Чангра Лал поманил Ника рукой и легко вскочил на ноги, несмотря на все выпитое вино. Не уступавший ему в этом Ник поднялся и последовал за ним. С автоматизмом профессионала Ник отметил, что, невзирая на попойку, караульные были начеку и расхаживали у своих постов.
Хуф повел его по узкой ложбине, на дне которой шумел весенний ручей, и они вышли к расщелине в скалах. Горец указал на силуэты пяти огромных парашютных контейнеров.
— Груз в целости и сохранности. Пять ящиков упали с неба. И вот они перед вами. Какое в них оружие? Мои братья будут рады применить его и напасть на китайцев — пятьдесят против тысячи. Хорошо бы иметь пушки, у врагов нет крупнокалиберного оружия, только солдаты, с которыми обращаются как со скотом.
— Это не оружие, — ответил Ник.
— Как!? Не оружие? — горец помрачнел. — Мы рады сразиться с китайцами, но без пушек будет тяжело.
— Чангра Лал, — спросил Ник, — почему ты и твои люди так рвутся в бой с китайцами?
Они уже успели вернуться в лагерь, когда Чангра Лал наконец ответил.