— Я сейчас приеду, Эдуар, — торопливо проговорил он. — А вы пока свяжитесь с министром. В этом деле мне необходимо солидное прикрытие. Немедленно установите наблюдение за квартирой Домана. Кроме того, вызовите комиссара Розена и инструктора, который занимался подготовкой Домана, этого… ну, как его?!
— Пикара?
— Да-да, Пикара.
— Хорошо, полковник. Будет сделано.
С минуту Валеруа молча курил. Алиса, подсев к телефону, быстро набрала номер. В ответ раздались короткие гудки.
— Ты звонишь его жене? — спросил Эдуар.
— Конечно, а кому же еще?
Она снова набрала номер, но он был по-прежнему занят.
— Кто-то уже звонит к ним домой, — сказала Алиса задумчиво.
Валеруа потянулся к селектору, чтобы связаться со службой прослушивания, но девушка, угадав его намерения, мягко удержала руку Эдуара.
— Дай им еще несколько минут, прошу тебя.
Выйдя на дальней станции парижского метро, Жосслен Доман нашел тускло освещенную телефонную будку. Он закрыл за собой стеклянную дверь и набрал номер… Жанна сразу сняла трубку, словно ожидала звонка.
— Жанна, это я…
— Жосс! — вскрикнула она, услышав его голос. — Это ты, Жосс?!
— У меня очень мало времени, Жени.
— Где ты, Жосс? Откуда ты звонишь?
— Сейчас они, наверно, придут к тебе…
— Кто?
— Если они придут, сразу опусти шторы на окнах гостиной, — быстро сказал Жосслен и повесил трубку.
Он посмотрел на часы — разговор занял меньше двух минут. Это было не опасно. Насвистывая, Доман неторопливо побрел по ночной улице. На набережной Сены он внезапно наткнулся на лежащего клошара. Тот сладко спал на вентиляционной решетке метро, прикрывшись засаленным пледом и кучей старых газет.
План созрел мгновенно, и бродяге принадлежала в нем главная роль. Жосслен наклонился и слегка потряс его за плечо. Клошар невнятно что-то проворчал и повернулся на другой бок. Жосслен толкнул его сильнее. Тогда бродяга открыл глаза и возмущенно произнес:
— Что вам угодно, месье? Вы же видите, человек спит, никому не мешает. Время позднее. Коль вам не спится, так шли бы в бистро или в кафе…
Он вытащил из-под груды газет старый будильник и для пущей убедительности потряс им перед носом Домана. Будильник жалобно звякнул и неожиданно разразился звонкой трелью.
— Вот видите? — укоризненно произнес бродяга, хотя оставалось непонятно, о чем это могло свидетельствовать.
Жосслен, ничего не ответив на возмущенную тираду клошара, вынул из бумажника стофранковую купюру и многозначительно помахал ею в воздухе. Клошар сразу оживился, и тон его стал любезнее:
— Так вы, месье, не из полиции? Надо было сразу сказать… Сейчас встаю. С хорошим человеком и поговорить приятно.
— Мне нужна твоя помощь, приятель, — сказал Доман, бросая бродяге свой пиджак. — Работенка на пару часов, а заработка хватит на приличный ужин с шампанским, если ты еще не забыл, что это такое…
Участники ночного совещания, экстренно созванного полковником Мартеном в африканском секторе отдела службы безопасности, смотрели видеозапись судебного процесса над Доманом в Антананариву. Это был третий экземпляр, любезно переданный французской спецслужбе малагасийским президентом Андрозикели Нджалой. Прокурор Эгире Андриандзафитриму потребовал вынесения смертного приговора, краткую и невнятную речь произнес адвокат Зефин Райнизанабулулуна и высокий суд удалился на совещание…
В это время дежурный доложил о приезде министра безопасности Шарля Сен-Ламбера.
— Я благодарю вас, господин министр, за то, что вы приехали, несмотря на столь поздний час, — сказал полковник Мартен, вставая навстречу высокопоставленному гостю.
Министр жестом дал понять, что благодарности излишни, и тяжело опустился в кресло.
— Едва я улегся в постель, — сказал он, — как сразу почувствовал, что меня, как всегда, одолевает бессонница. Надеюсь, с вашей помощью мне будет легче скоротать эту ночь. Может быть, у вас найдется чашка кофе?
— Конечно, господин министр, — с готовностью откликнулась Алиса Арджани. Варить кофе входило в ее обязанности.
— Итак? — министр вопросительно посмотрел на Мартена.
— Жосслен Доман в Париже, — коротко ответил тот без лишних предисловий.
Министр явно не понял всей опасности, таящейся в этой фразе, и удивленно приподнял брови:
— Жосслен Доман? Кто это?
Шарль Сен-Ламбер получил свой пост всего лишь полгода назад, и ему еще многое приходилось объяснять.