Но пламенеющая искра в древнем камне могла все это сделать мелким и не важным.
- Думаешь, кто-то из Спящих проснулся? - я улыбнулся, но весело мне не было.
- Да-а-а, дела-а-а, - качнул крупной седой головой князь.
- Только, мнится мне, - скривился княжич, - что то ли голова у пробудившегося прохудилась, то ли кошмар последним сном приснился...
- Искру-то давно смотрели? Может и другие зажглись? - спросил я с надеждой.
- Сторожим постоянно, - отмахнулся Вовур. - Так одна одинешенька и есть. И тлеет не особо. Словно и не божья она, а... прихвостня какого.
- В лесу и того меньше огонек, - поделился я. - Только в ночи и видно.
- Да-а-а, - очень похоже на отца, протянул Балор.
Я принялся переворачивать стрелы в колчане наконечниками вверх.
- Послушать нужно, что за слово послы принесли, - хлопнул лопатами ладоней по лавке старый князь. - Какие холопы - такие и господа. Принц-то наш тож не белый барашек. Может, в чем другом обида евойная... Да и ты, молодой Белый, к Тырышкину логу-то сбегай, коли сил немеряно. Глянь лесным глазом. Верю я, Правду да Кривду ваших мальцов с сопливых лет отличать учат.
- Я скажу, чтоб выпустили да впустили потом, - вскинулся наследник.
- А и скажи, - склонил лоб Вовур. - И пусть коней седланными держат покуда. Всяко бывает, может пара десятков воев в нужде пригодятся...
- Ни к чему это, - поморщился я. К демонам летели все мои планы по осторожной разведке. - Тихо уйду и вернусь. Чем меньше людей знает, тем меньше болтать будут.
- Тоже верно, - крякнул князь. - Но впустить и выпустить - пара надежных гридней смогут. Из тех, кто язык за зубами держать приучен.
Мне было все равно. Всеми мыслями, всей душой я был уже в лесу. И так мне хотелось действительно там оказаться, что готов был вытерпеть и парад всей дружины Ростока с фанфарами и полковыми барабанами. Лишь бы быстрее...
Жаль, ругаться не умею. В лесу-то такие слова знать - дело лишнее, а вот горожане такую вязь выплетают, даже завидно. И даже смысл почти всех слов понимаю, но так их умело в косы сплетать - это искусство! Мне недоступное искусство, а то паре бестолочей, лязгавших железом по спящим улицам, я б про ночные пристрастия их близких родственников рассказал бы. Благо, хоть факелы догадались потушить.
Калитка в городских воротах пела несмазанными петлями голосом мартовских котов. Покрытые металлом провожатые радостно выматерили привратную стражу, выпустили нас с соловушкой и наверняка заторопились в караулку - продолжить воспитание личного состава.
Лошадка отдохнула. И привыкла, что бег больше не приносит боли.
Как я и думал, шла она ровной иноходью, и клочья пара рваными лоскутами мигом терялись в клубах пыли за спиной. Дорога серебром изморози на обочинах сверкала в свете Звездного Пути. И, как всякий истинный путь, с каждой секундой все больше приближала к цели моей ночной прогулки.
В половине версты от Дальней вехи спешился. Соловая лошадка осталась хрустеть молодой травкой на опушке, а я скользнул в чащу. И был счастлив, обняв первую же березу, поздороваться с Лесом. Хотелось отряхнуться от городской пыли, как псы отряхивают воду с шерсти...
Все-таки лук был слегка тяжеловат. И длиннее на четыре пальца, чем сделал бы себе сам. Ушки под тетиву были странной полукруглой формы. Только, вырезанная еще в детинце, руна на рукояти привычно кольнула в ладонь, стоило привести оружие в смертельно опасное состояние. И ветер - мой легконогий братик - приветливо шевелил податливые ветви печальной березы, пока я натягивал перчатки и вдевал пальцы в боевые кольца.
Мой лес, мой дом был мне рад. Я скользил от ствола к стволу, от куста к кусту, и ветви с молоденькими листиками нежно ласкали щеки. Мелкая сова, прервав бесшумный полет, уселась на сук, чтоб меня поприветствовать. Барсук хрюкнул мне в спину, обидевшись, что перепрыгнул его нору.
Сквозь редкие на опушке деревья я уже видел костры лагеря пришельцев. Казалось, могу пробежать у крайних шатров, и чужаки - такие же горожане, как и принц, - даже не посмотрят в мою сторону...
Посольский бивак был хорошо освещен. Между лесом и рядами палаток горело несколько костров так, что мне сидящих парами возле них людей было отлично видно. А вот для их глаз я в темном лесу на фоне тьмы был совершенно недосягаем.
Из-за огня, из темноты вышел еще один часовой. Расслабленной походкой, чуть придерживая болтающиеся ножны с коротким мечом, он брел от одного костра к другому, лишь на пару секунд задерживаясь возле каждого. Блеснуло несколько улыбок, сторожа задвигались. А потом, практически одновременно, все они встали и пошагали прямо на меня. Н кто из них не вытаскивал оружия и не торопился, но по спине у меня пробежала струйка холодного пота. Я не мог понять - чего они задумали.