Я криво ухмыльнулся.
— Вы мне льстите. К тому же не очень умело.
— Боюсь, что это правда, как ни неприятно мне это признавать.
Я покачал головой.
— Поисками Исчезнувших занимаются десятки, если не сотни людей. Конечно, не все они отличаются достаточно высокой квалификацией, но зато большинство из них оценивает свои услуги значительно дешевле, чем я. — Я улыбнулся как можно прохладнее. — Кроме того, у них в конторах есть кресла для посетителей.
— Очевидно, они дорожат своими клиентами. И уважают их больше, чем вы.
— Да, только это делается за счет тех, кого они разыскивают.
— Не стоит вдаваться в вопросы этики… — Она вздохнула. — Впрочем, не стану скрывать: я пришла к вам только потому, что вы, похоже, один из немногих Мастеров, кто имеет хотя бы приблизительное понятие о порядочности.
— Вам нужен порядочный Мастер возвращений? — Почему-то мне не особенно верилось, что женщине с таким властным и сильным голосом нужен человек, который имеет представление об этике и порядочности. — Или это очередной хитрый ход, чтобы заполучить меня?
К моему удивлению, Анетта Соболь улыбнулась. Впечатление было, без преувеличения, потрясающее. Улыбка вернула ее взгляду живость и даже заставила выглядеть еще привлекательнее, чем минуту назад.
— Хитрость и привела меня к вам. Ваш мистер Гоннот, похоже, питает слабость к людям, которые потеряли кого-то из родных.
— Каждый Исчезнувший приходится кому-то родней, — возразил я, хотя эти слова были адресованы, скорее, отсутствующему Гонноту, чем ей. Я примерно представлял, как она могла втереться к нему в доверие, чем сумела подкупить. Похоже, Гонноту следовало срочно вправить мозги, чтобы он перестал посылать ко мне всяких несчастных сироток.
В ответ на мое замечание Анетта только пожала плечами и… преспокойно уселась на край моего стола. За все время, что я занимался своим бизнесом, она была первой и, наверное, последней из клиентов, кто отважился сделать это.
— Да, мне нужен порядочный Мастер возвращений, — повторила она. — Или, по крайней мере, такой, для кого слово «этика» — не пустой звук. И если вы передадите кому-то хоть словечко из того, что я вам расскажу…
Она не договорила, и сделано это было, конечно, намеренно. Очевидно, она рассчитывала, что я воображу себе что-то стократ страшнее, чем то, что она способна выдумать.
Я вздохнул. Эта девчонка — эта женщина — по-видимому, обожала психологические этюды.
— Если вам нужна тайна исповеди — обратитесь к священнику. Если вам нужен специалист, чья профессия требует абсолютной конфиденциальности, сходите к психоаналитику. Что касается меня, то я считаю тайной только то, что, по моему мнению, заслуживает тайны. Девчоночьи секреты не по моей части.
Она сложила руки на коленях.
— Девчоночьи секреты? Не слишком ли Бы суровы в ваших суждениях и выводах?
Я посмотрел на нее — посмотрел снизу вверх, что, разумеется, мне не понравилось. Пока Анетта Соболь сидела на моем столе, психологическое преимущество было на ее стороне. И снова я задумался, действовала ли она по расчету или инстинктивно. Если по расчету, в таком случае она была психологом еще лучшим, чем актрисой. От этой мысли мне даже стало немного не по себе, но я успокоил себя тем, что дочь основателя и фактического главы «Третьей династии» вряд ли могла быть наивной дурочкой.
— Не слишком, потому что от моих выводов, бывает, зависят жизни множества людей, — парировал я.
Она слегка покачала головой, словно мои предыдущие слова о «девчоночьих секретах» все еще мешали ей продолжить. И я ее понимал. Ей было трудно свыкнуться с мыслью, что все, что будет для нее сделано, я буду делать только на своих условиях — или не буду делать вообще.
Я ждал. Мог ждать хоть целый день. Большинство людей не обладает подобной способностью, хотя я и допускаю, что кто-то может быть наделен и большей силой воли, чем я. Впрочем, Анетта Соболь явно не отличалась особым терпением, а может быть, слишком сильно во мне нуждалась. После нескольких секунд напряженного молчания, она пошевелилась, стряхнула с брюк невидимую пылинку, поправила клапан одного из карманов и снова протяжно вздохнула. Потом крепко зажмурилась, словно собираясь с силами. Наконец она открыла глаза и посмотрела на меня в упор.
— Я клон, мистер Флинт.
Я ожидал от нее чего угодно, но только не этого. Мне, во всяком случае, пришлось очень постараться, чтобы ничем не выдать своего удивления.