— Если вы пожелаете срочно со мной связаться, — сказал я, — переведите на этот счет шестьсот семьдесят три кредита.
— Странная сумма, — заметила Анетта.
Я кивнул. Число шестьсот семьдесят три, выбранное по случайной схеме, отныне становилось личным номером Анетты Соболь. Подобный номер получал каждый из моих клиентов. Даже теперь бывшие клиенты иногда присылали мне на счет условленную сумму, чтобы связаться со мной по какому-нибудь важному вопросу. Система была простой, но действенной.
— Получив указанную сумму, я свяжусь с вами через банковский компьютер. Должен предупредить, однако, что проделывать эти манипуляции без веских причин — например, просто потому, что вам захотелось проверить, как продвигается расследование — не стоит. Только в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств. О ходе расследования я сам буду информировать вас в конце каждой недели.
— А если у меня возникнут вопросы?
— Приберегите их на потом.
— А вдруг я смогу чем-то помочь?
— Свяжитесь со мной по электронной почте. — Я поднялся. Анетта Соболь внимательно следила за мной, и в ее глазах снова появился странный блеск.
— Прошу извинить, но у меня еще много дел, — сказал я. — Я свяжусь с вами, когда буду готов начать расследование.
Она тоже встала.
— Как вы думаете, сколько времени может занять поиск?
— Понятия не имею, — ответил я. — Все зависит от того, как много вы от меня скрыли.
Глава 4
Клиенты никогда не говорят всей правды. Никогда, как бы я ни настаивал, как бы ни убеждал их, насколько это важно для успеха поиска. Похоже, склонность ко лжи заложена в натуре человеческой со времен адамовых; у меня, во всяком случае, еще не было клиента, который мог бы удержаться и не солгать хотя бы по мелочам. Я говорю вовсе не о добросовестном заблуждении, я имею в виду сознательную ложь, причиной которой могут стать стыд, чувство неловкости и десятки других столь же «объективных» причин. Что касалось Анетты Соболь, то, учитывая обстоятельства ее появления на свет и дальнейшей жизни, похоже было, что она сказала мне довольно много неправды. Я ее не осуждал, нет, в конце концов, я и сам не без греха, однако мне было очень важно, какая часть этой лжи имеет прямое отношение к делу. А чтобы это выяснить, требовалось отдельное маленькое расследование.
Надо сказать, что, несмотря на таинственный ореол, который окружает людей моей профессии, большую часть расследования мы проводим, используя официально опубликованные сообщения и документы. Правда, для страховки при этом приходится пользоваться фальшивым идентификационным кодом, поскольку многие дела по разным причинам заканчиваются, не успев толком начаться, и вовсе незачем оставлять следы, которые могут привести к объекту поиска или к самому Мастеру возвращений. Ведь если Охотник все еще разыскивает Исчезнувшего, он сразу засечет любую подозрительную активность, проявленную частным лицом. Хуже того, сумев поставить правильные вопросы и получить правильные ответы, я могу невольно помочь Охотнику добраться до своей жертвы.
Другое дело — запросы общественных учреждений и институтов. Они не вызовут подозрений ни у кого, поскольку Исчезнувшие зачастую бывают довольно знамениты или становятся таковыми после того, как пропали. О них пишут сочинения сотни школьников, готовят рефераты десятки студентов, не говоря уже о сетевых видеогазетах, которые обожают десятилетиями муссировать выигрышные темы и воскрешать давно забытые сенсации.
Моя любимая поисковая база находилась не так уж далеко от конторы. Это место нравится мне уже тем, что там готовят едва ли не самую вкусную в Армстронге еду, к тому же порции здесь поистине гаргантюанские.
Впрочем, в баре «Брауни» иначе и быть не могло, поскольку на протяжении многих лет он остается единственным местом в округе, где продают марихуану, запеченную в булочки, и особые шоколадные пирожные «Брауни», которые и дали бару название. Посетители покупают эту выпечку и подолгу сидят за столиками, оставив в кассе сотни кредитов. Здесь всегда спокойно и тихо — марихуанщики, похоже, любят покой и комфорт гораздо больше, чем потребители других расслабляющих наркотиков.
Кстати, наркотики, предназначенные для отдыха, легально разрешены на Луне, как, впрочем, и многое другое. Первые поселенцы прибыли сюда в поисках чего-то неуловимого — некоей абстракции, которую они называли «свободой от организованного принуждения». С тех пор прошло много времени; некоторые модели поведения снова признаны противоречащими закону, иные были просто забыты, однако большая их часть оказалась на удивление живучей, так что на данный момент единственными запрещенными наркотиками в Армстронге считаются те, которые влияют на качество воздуха под куполом. Вещества от никотина до опиума разрешены законом, если только человек не пытается их курить.