Богиня направила эгиду на Рейна, и древний бог реки исчез во вспышке яркого света. Когда светопреставление завершилось, на берегу остались только Офелия и тело несчастного сэра Вулдриджа. Но она думала сейчас не о нем, а о последних словах богини, раздавшихся прямо в её голове:
- Мы те, кто мы есть. Этого не спрятать, как тебе бы не хотелось. Мы чувствуем природу друг друга и неосознанно тянемся к себе подобным. Может, это и не последняя наша встреча, милочка, как знать. Всё в руках его.
_____________________________________________________
[1] В военной истории Европы слово «Балаклава» прочно ассоциируется с конной атакой британской Легкой бригады. Оно стало синонимом напрасной жертвы, безумно смелого, но заведомо обреченного на неудачу предприятия. Затмив (может быть, не вполне заслуженно) другие моменты Балаклавского сражения - единственного удачного дела русской полевой армии на Крымском театре Восточной войны, эта атака, проведенная по нелепому и ошибочному приказу, показала высокие боевые качества английской кавалерии.
[2] Осада Дели стала одним из решающих сражений в ходе восстания сипаев 1857 года. После нескольких лет возрастающих трений между сипаями (наёмными индийскими солдатами) Бенгальской армии британской ост-индской компании, сипаи в Мератхе в 97 км северо-западнее Дели перешли к открытому мятежу против своих офицеров-британцев. Поводом для восстания послужило введения новых винтовок Энфилда образца 1853 года. Было широко распространено мнение, что оболочки патронов для винтовок этой системы смазывались смесью из говяжьего и свиного жиров, перед зарядкой винтовки оболочка патрона должна была быть откусана (как того требовали строевые уставы). Выполняя это требование солдаты-мусульмане, как и индуисты, оскверняли себя.
[3] Кэп - капитан корабля на англо - морском сленге.
Ночной полет
Люди всегда хотели быть ближе к небу. Дотронуться хотя бы кончиками пальцев до этого величественного, недосягаемого, таинственного Нечто. Что могло соперничать с ним по красоте и неповторимости?
Утреннее - розовеющее в лучах колесницы Гелиоса, что стремительно мчит по крутому небосводу. Вечернее - цвета уставших красок, цвета выполненной работы, долга, планов. Это небо успеха и завершения. Но больше всего Офелия любила ночное небо. Это время, когда оживают людские страхи, грёзы, сны и желания. Одни ясны и понятны, другие темны и запретны. Это время Морфея, Гипноса[1] и Гекаты[2]. Их мощь правила миром на заре цивилизации.
Когда первые люди поднялись в небо, это было сродни чуду. Но сила пара, сделала их практически равной древним богам. Когда Офелия впервые увидела парящий в небе над Лондиниумом дирижабль, сердце её едва не выпрыгнуло из груди. Детище неистового француза Анри Жиффара воплотило мечты человечества о небе. Пускай он был сродни гиппопотаму - такой же громоздкий, неповоротливый и медлительный. Но он парил Там, в вышине. «Рядом с ангелами», - непременно добавляла она про себя.
Прошло немного времени, летающие левиафаны полностью овладели небом. Небольшие почтовые и курьерские дирижабли, напоминавшие упитанных уток, летали через весь континент. Прогулочные, туристические и, конечно же, военные. Особенно внимательно к ним присматривались алеманны[3] и федераты за океаном. Эпоха пара и электричества давала не только ощущение комфорта и уюта. Кому-то она казалась прекрасной возможностью расплатиться за старые обиды. Или же завоевать немного славы и много территорий. Об этом Офелия размышляла за чашкой кофе в банкетном зале прогулочного цеппелина. Зал был безлюден, поэтому прекрасен. Офелия расположилась у приоткрытого иллюминатора, отпустив несчастного стюарда, на свою беду вышедшего ей на встречу и вынужденного приготовить кофе.
Тёмно-синий бархат ночи, усыпанный крупинками звёзд, словно шептал ей о чём-то. Внизу проносилась старушка Европа, беспокойно ворочающаяся и стонущая во сне. Эпоха прогресса и мира заканчивалась. Это чувствовалось по газетным статьям, по разговорам на приёмах и клубах. Предчувствие беды нависло над Старым Светом. И, как всегда в подобные времена, людьми овладевали их внутренние демоны. История Кожаного Фартука[4] взбудоражила Империю. Многие люди вновь обратились к религии. А кто-то к спиритизму и опиуму. И все они хотели сбежать в выдуманные миры от еще большего ужаса войны. Войны!
Особо популярны стали готические романы о вампирах. Каждый, умеющий писать, хоть раз обращался к теме бессмертных. Но никто не сравнился с Абрахамом Стокером и его наделавшим шума «Дракулой». Людей буквально покорил древний валашский князь. Но Офелия смотрела на всё это с изрядной долей скепсиса. Особенно после встречи с самим главным героем....