Сидхе взмахнул руками, и в пространстве между ними и пиктами возникло марево, стремительно превращающееся в картину совсем иного места. Её проводник пошёл вперёд царственной походкой, не соизволив обернуться, чтобы убедиться - следует ли за ним спутница. Пожав плечами, Офелия шагнула вперёд. Секундное головокружение и вот она стоит на берегу ледяной реки посреди заснеженного мира. Странно, но холода она не ощущала. Хотя по всем признакам должна была бы превратиться в ледяную статую. Удивительно, но белый был не единственным цветом в этом ослепительно - кристальном мире. Ледяные статуи деревьев, возвышающийся над всем этим величием замок, чьи стены были выложены из ледяных глыб невиданных доныне оттенков синего, голубого и зелёного.
Провожатый двинулся вперёд по вытоптанной тропинке, которую Офелия в первые свои минуты пребывания в мире Мэб даже не заметила.
- Не сходи с тропы, немёртвая дочь железного пара, - лениво обронил Палпер Фейл. - Здешние обитатели не очень гостеприимны. И их трудно в этом винить.
Офелия не видела ни одного признака жизни, но спорить не стала, молча кивнула и продолжила путь. Ей казалось, что путь займёт у них несколько часов, не меньше, и бледное солнце успеет скрыться за холмами. Но не прошло и часа, как стены замка надвинулись на них, грозя замершими на стенах химерами. Огромные, в несколько человеческих ростов ворота были приоткрыты. Возле них замерли в вечном карауле огромные толстобрюхие великаны, чьи дубины из чёрного льда были длиной с рослого человека. Огромные клыки выпирали из-под нижней губы, придавая великанам сходство с дикими кабанами. Маленькие красные глазки смотрели на Офелию пристально, но в то же время участливо. «Видно, участь моя так незавидна, что сказочным громилам, и тем меня жаль, - решила она про себя».
Едва пройдя внутрь, Офелия снова была поражена вкусами королевы Мэб! Вместо приевшихся, вечно суетящихся слуг, внутренний двор замка был уставлен фигурами людей и нелюдей. Покрытые тонким слоем магического льда, они страдали целую вечность, не умирая и не находя утешения в своём существовании. Редкие лучи солнца исполняли танец лучей, отражаясь от идеально гладких тел. Внезапно со стены замка сорвалась одинокая тень, коршуном спикировав перед онемевшей от страха Офелией. Из маленькой снежной бури выбралась, отряхиваясь, горгулья. Издав клекочущий крик и растопырив когти, она бросилась на шедших во дворец.
- Cùm fhathast, tha thu gòrach monkey![13] - рявкнул на неё Палпер. Он взмахнул рукой, и неведомая сила отбросила горгулью шагов на десять. В буре снега и каменной крошки тварь упала на землю и стала ворочаться, как огромная, неуклюжая черепаха, которую волна перевернула на спину. Офелия внезапно ощутила жалость по отношению к горгулье, хотя и понимала, что при другом раскладе та растерзала бы её, не задумываясь.
Тем временем они подошли к высокой башне, где Палпер неожиданно остановился и, повернувшись в пол-оборота, бросил короткое: - Às an seo, tha thu a ‘ dol a-mhàin. Ach ma tha cobhair a dhìth ort, gabh ris bho dhomh tiodhlac.[14]Произнеся это, он показал кольцо, снятое им с пальца. В искусно украшенной серебряной оправе мерцал странный камень, ранее Офелией никогда не виданный. Вещица была презабавной и на вид неопасной, но в памяти всплыли слова пикта о правилах поведения в царстве Зимних. Старые сказки про музыку среди холмов и о том, как вечно юные сидхе уводили смертных с собой и те возвращались спустя десятки лет, будучи уверенными, что прошёл день или два. «Нужно торопиться», - сказала она сама себе. - Пока на Земле не прошла пара эпох.»
Тем не менее, беседа с королевой Мэб обещала быть непростой. Поэтому, напрягшись, Офелия следила за всем, что могла преподнести ей страна чудес. Улыбнувшись, она отстранила руку с кольцом, без слов покачала головой. Может, это было разыгравшееся воображение, но на миг ей показалось, что Палпер Фейл улыбнулся удовлетворенно. Это могло значить, что она только что выдержала некий экзамен. Он отошёл в сторону, пропуская её вперёд и показывая на приоткрытую дверь: - A ‘Bhanrigh a’ chan ann mar a ‘ feitheamh.[15]