— Это ужасно… Силки пожала плечами:
— Со всяким случается.
— Как же можно так жить? Не зная, что произойдет в следующую секунду. Где логика, где порядок?
Джека возмутил тот–факт, что пташку отнюдь не смутили его завывания. Казалось, она приняла их как должное. Или ей вообще на все начхать.
— Гнуснейшая ситуация… зависеть от чужих капризов. Ты перестаешь быть человеком. Опускаешься на уровень животного и покорно ждешь корма.
Силки изучающе посмотрела на него:
— Ты смешной мальчик.
— Мне тридцать два года, какой там к черту мальчик. К тому же я женат.
Она еще нежнее потянула Джека за руку, стаскивая с готового покачнуться табурета.
— Пойдем, малыш. Пойдем куда–нибудь, где можно посвя–щеннодействовать наедине. Я знаю пяток ритуальчиков, которые тебе захочется попробовать!
— И я пойду за них в ад?
— Не пойдешь, если заимеешь нужных людей.
— У моего нового босса прямая линия связи с Небесами. Это подойдет?
Силки не оставляла настойчивых попыток стащить Джека с табурета.
— Давай обсудим все тонкости попозже? Пошли, пока эта ирландская обезьяна ничего не замечает!
Подняв голову, Макфиф уставился на Гамильтона.
— Ты… Ты уходишь? — спросил он дрожащим голосом.
— А как же! — Джек осторожно слез с табурета.
— Подожди! — позвал Макфиф, дернувшись вослед. — Не уходи!
— Беспокойся о собственной душе, — огрызнулся Гамильтон. Однако во взгляде Чарли он уловил признаки растерянности. — В чем дело? — спросил он, трезвея.
Макфиф мотнул головой:
— Хочу тебе кое–что показать. —' Показать что?
Опередив Джека и Силки, Макфиф снял с вешалки громадный черный зонт и выжидательно повернулся. Гамильтон, а вслед за ним и девчонка направились к выходу. Распахнув двери, Макфиф осторожно поднял зонт, размерами больше напоминавший парашют. Прежняя легкая морось сменилась крупным осенним дождем. Тяжелые, ледяные капли барабанили по черному асфальту, по зеркальной плоскости витрин. Струи дождя холодными пальцами облапили всю улицу.
Когда дождь внезапным выстрелом разрядил свою первую обойму в туго натянутый колпак зонта, Силки вздрогнула.
— Брр… Какая пакость! Куда мы едем?
Взглядом отыскав в темноте машину Гамильтона, Макфиф монотонно пробормотал о чем–то своем:
— Она должна существовать по–прежнему…
Крысиной прискочкой добежав до машины и плюхнувшись на сиденье, Гамильтон спросил:
— Как ты думаешь, почему он волочит ноги? Он же никогда раньше не шаркал.
Усевшийся за руль Макфиф выглядел не лучше чем кот, угодивший под сноповязалку. Он весь согнулся дугой, скукожился, так что стал похож на ком мятой одежды. Спинка сиденья закрывала его с головой.
— Я ж говорил, — пробормотал он, словно выйдя из транса, — они все так делают.
— Нет, с Чарли творится что–то неладное. И это — неспроста, — ворчал Джек, пытаясь остановить пробравшую его зевоту. Монотонное шмыганье «дворника» по лобовому стеклу усыпляло не хуже гипноза. Джек прикорнул на плече у Силки и закрыл глаза. От девицы шел аромат сигаретного дыма и дешевых духов. Приятный запах… Ему нравилось. Ее волосы у него под щекой, сухие и легкие, только чуть–чуть жестковаты… Как метелочки степных трав.
Макфиф подал признаки жизни:
— Ты слыхал про Бааба Второго?.. — Голос его задребезжал и дал петуха. — Тьфу, чушь собачья. Какие–то арабы, куча идиотов, налетели со своим бредом… Ведь так?
Ни Гамильтон, ни Силки не сочли нужным отвечать. . — Нет, это долго не протянется, — продолжал Макфиф.
— Хотела бы я знать, куда мы едем! — жеманно надула губки Силки. Сильнее прижимаясь к Гамильтону, она спросила: — А ты в самом деле женат?
Игнорируя девчонку, Джек заметил Макфифу:
— Я знаю, чего ты боишься.
— Ничего я не боюсь, — отмахнулся Макфиф.
— Боишься, боишься, — повторил Джек.
Сам он тоже чувствовал себя так, будто брел по болоту наугад.
Навстречу из тьмы вырастал Сан–Франциско, и вот уже машина неслась по темным, безжизненным улицам — ни звука, ни огонька.
Макфиф тем не менее уверенно вел машину; он делал поворот за поворотом, пока они не въехали в паутину узких переулков.
Внезапно Чарли сбавил скорость… Приподнявшись над сиденьем, он вглядывался во тьму. На лице застыло тревожное выражение.
— Ужас! — вдруг захныкала Силки, зарываясь головой к Джеку под пальто. — Трущобы какие–то! Я боюсь!
Макфиф остановил машину, распахнул дверь и выскочил на мостовую. Джек последовал его примеру. Вдвоем они хорошенько осмотрелись. Из соседних окон неслась дешевая, безвкусная музычка, специально для добропорядочных граждан, уминающих сейчас свой ужин. Неровные, хлипкие звуки плыли во влажном воздухе, в темноте меж ветхих домов и пустых лавок.
— Тут, что ли?.. — спросил наконец Гамильтон.
— Угу, — кивнул Макфиф. Можно было подумать, что он только–только удачно провел опознание.
Они взирали на магазинчик весьма затрапезного вида — ветхое деревянное строение, облезлая желтая краска, кое–где проглядывает подгнившая древесина. Невероятная груда хлама загромождала вход. При свете уличного фонаря Джек сумел различить налепленные на окна афишки. Блеклые, засиженные мухами листовки. В щели между грязными занавесками виднелись ряды уродливых металлических стульев. Дальше, за стульями, непроницаемая тьма.
Над входом в магазин укреплена кривая самодельная вывеска, потемневшая и рваная:
НЕ–БАХАИТСКАЯ ЦЕРКОВЬ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ВСЕМ!
Макфиф издал страдальческий стон, но овладел собой и направился к церкви.
— Оставь! — крикнул ему Гамильтон. — Поедем отсюда!
— Нет! — покачал головой Макфиф. — Я хочу войти. Приподняв черный зонт, он шагнул на крыльцо и принялся методично колотить рукояткой в дверь. Гулкий звук размеренным эхом пронесся по улице из конца в конец. Где–то в боковом переулке испуганно загремела пустой жестянкой бездомная дворняга.
Человек, приоткрывший дверь, предстал тщедушной и согбенной фигуркой. Он робко выглянул из–за двери, выставив нос и очки в стальной оправе. Желтые водянистые глазки подозрительно бегали. Весь дрожа, он смотрел на Макфифа.
— Что вы хотите? — спросил он гнусаво.
— Вы меня не узнаете, отец? — спросил Макфиф. — Что случилось, падре, где–церковь?
Что–то забормотав, старик потянул дверь на себя.
— Убирайтесь прочь, мерзкие забулдыги! Убирайтесь — или я позову полицию!
Макфиф успел сунуть зонт в дверной проем, помешав старику запереться изнутри.
— Отче! — взмолился он. — Это ужасно! Они украли вашу церковь! И вы, отче, так изменились… весь съежились!.. Это невозможно!..
Голос Макфифа сорвался, казалось, его душили рыдания.
— Тебе надо было его видеть! — Он беспомощно повернулся к Гамидьтону. — Он был гораздо крупнее меня!
— Убирайтесь! — вновь прогнусавил тщедушный человечек.
— Неужели нельзя войти? — спросил Макфиф, не убирая зонта. — Пожалуйста, впустите нас! Куда ж нам идти? Здесь со мной один еретик… он жаждет обращения!
Человечек заколебался. Взволнованно гримасничая, он взглянул на Джека:
— Это вы?.. А в чем дело? Разве завтра нельзя? Уже глубокая ночь, я давно уже спал!..
Отпустив дверь, он неохотно отступил в сторону.
— Вот и все, — сказал Гамильтону Макфиф, когда они вошли. — Ты не видел прежде этот собор? Из камня, с витражами… — Он развел руками, словно показывая собственное бессилие. — Самый большой собор, какой мне доводилось видеть!
— Вам это обойдется в десять долларов, — стрекотал человечек, ковыляя чуть впереди. Наклонившись, он выволок из–под прилавка глиняную урну. На прилавке пестрели листовки и буклеты. — Деньги вперед! — добавил человечек.
Роясь в карманах, Макфиф недоуменно озирался. Потом накинулся на падре:
— Но где же орган? Где свечи? У вас даже свечей не стало?
— Это нам не по карману, — ответил человечек, отпрянув назад от вопрошавшего. — Ну, так что конкретно вы хотите? Ах да, обратить вот этого еретика?