Кеннон Мастер, сидевший на последней из телег, соскочил на землю и обратился к Моргону с объяснениями:
- Уиндон ещё вчера их отправил, но у одной колесо сломалось, так что возчикам пришлось его чинить у Сила Уолда - вот и застряли на всю ночь. Я их по дороге встретил. Ты сговорился насчет этой арфы?
- Почти. Послушай её.
- Моргон, ты же знаешь - я ничего в арфах не понимаю. А у тебя рот как раздавленная слива.
- Не смеши меня, - попросил Моргон. - Отвезете вы с Элиардом купцов в Акрен? Здесь они почти все закончили.
- А ты что собираешься делать?
- Лошадь куплю. И пару башмаков. Кеннон поднял брови:
- И арфу?
- Возможно. Кеннон усмехнулся :
- Хорошо. Ради тебя увезу Элиарда подальше.
Моргон спустился в трюм корабля, где на время путешествия было устроено стойло для полудюжины анских лошадей. В то время как люди складывали мешки с зерном под навес, он присматривался к великолепным животным. Там его и обнаружил один из купцов. Некоторое время они разговаривали. Моргон поглаживал пальцами гладкую шею жеребца цвета отполированного дерева. Наконец он вышел, глубоко вдыхая свежий воздух.
Большинство телег уехало; матросы устремились к торговому залу, чтобы поесть. Волны плескались о борта корабля, белая пена кружилась вокруг прочных сосновых стволов, поддерживающих причал.
Он дошел до конца пирса и сел. В отдалении, то погружаясь в воду, то снова взлетая на гребни волн, качались рыбачьи лодки из Тола; далеко за ними темной линией на горизонте лежал широко протянувшийся материк - владения Высшего.
Моргон аккуратно пристроил арфу на колене и заиграл песню жатвы отчетливый ровный ритм попадал в такт с ударами сердца. В его памяти всплыл отрывок из имрисской баллады; он, запинаясь, извлекал его из струн, когда на руки его упала тень.
Моргон поднял голову. Возле него стоял человек, которого он прежде никогда не видел, - не купец, не моряк, не земледелец... Одет он был неброско - тонкая ткань его рубашки и её темно-синий цвет, тяжелая цепочка из квадратных серебряных звеньев ровным счетом ничего не говорили Моргону о том, кем мог быть этот человек. Лицо у незнакомца было худое, немолодое, обрамленное свободно свисающими серебристыми волосами.
- Моргон с Хеда?
- Да.
- Я Дет, арфист Высшего.
У Моргона перехватило дыхание. Он дернулся было, чтобы встать, но арфист опередил его, присев на корточки, чтобы разглядеть арфу.
- Юон, - сказал он, показывая Моргону буквы, складывающиеся в имя, наполовину скрытое резными завитушками. - Он был мастером арф в Хеле триста лет назад. Сохранилось только пять арф его работы.
- Торговец сказал, что она принадлежала арфисту владетеля Кола. А ты приехал... Ты, должно быть, приехал с ними. Это твоя лошадь? Почему ты не сказал раньше, что ты здесь?
- Ты был занят, я предпочел подождать. Прошлой весной Высший велел мне поехать на Хед, чтобы выразить его печаль по случаю смерти Атола и Спринг. Но из-за суровой зимы невозможно было выехать из Исига, потом меня задержала в Имрисе осада Кэруэддина, а когда я уже собрался отплыть из Кэйтнарда, Мэтом из Ана попросил меня выполнить срочное поручение и отправиться в Ануйн. Извини, что я приехал так поздно.
- Помню твое имя, - медленно выговорил Моргон. - Отец часто рассказывал, как Дет играл на его свадьбе. - Он умолк, погрузившись в грустные воспоминания, но вскоре спохватился:
- Извини. Я хотел сказать, что ему нравилась твоя игра на арфе. Я бы тоже не отказался тебя послушать.
Арфист пристроился на пирсе и взял в руки арфу Юона.
- Что бы тебе хотелось услышать? Моргон почувствовал, как его губы невольно искривились в улыбке:
- Сыграй... Дай подумать... Ты не сыграешь то, что я тут тщетно пытался изобразить?
- "Плач по Белу и Байло".
Дет мягко тронул струны и начал старинную балладу:
- Светловолосая Белу родилась вместе с темноголовым Байло, и смерть их связала. Плачьте, плачьте о Белу, прекрасные дамы, И о Байло горюйте тоже...
Его пальцы безошибочно извлекали мелодию из сверкающих, близко расположенных друг к другу струн. Моргон слушал, застыв неподвижно, глаза его остановились на отстраненном лице арфиста. Приятный голос, искусные пальцы, натренированные до совершенства, следовали за Байло, беспомощным в превратностях своей бурной судьбы. Смерть, которой он избежал, смерть, которая следовала за ним по пятам, которая скакала позади Белу, которая бежала рядом с его конем, точно охотничья собака, - все это не только слышал сейчас Моргон, но и видел воочию.
- Светловолосая за черным Следовала Байло, а смерть Голосом Белу Байло звала, А голосом Байло - Белу...
Долгий, печальный вздох прибоя поставил последний аккорд в истории их смертей. Моргон пошевелился. Он положил ладонь на темную резную поверхность арфы:
- Если бы я мог извлекать такие звуки из этой арфы, да я бы собственное имя продал и жил бы безымянным. Дет улыбнулся:
- Слишком высокая цена даже за одну из Юоновых арф. А что торговцы за неё просят?
Моргон пожал плечами:
- Они возьмут то, что я предложу.
- Ты очень её хочешь? Моргон взглянул Дету в глаза:
- Я бы продал за неё мое имя, но не зерно, над которым гнули спины мои земледельцы во время жатвы, и не лошадей, которых они вырастили и объездили. То, что я хочу предложить, принадлежит мне одному.
- Тебе нет нужды оправдываться передо мной, - тихо сказал арфист.
Губы Моргона скривились, он рассеянно дотронулся до них.
- Извини. Половину сегодняшнего утра я провел оправдываясь.
- В чем?
Моргон посмотрел на грубые, подбитые железом доски пирса:
- Ты знаешь, кто мои родители?
- Да.
- Моя мать хотела увидеть Кэйтнард. Отец навестил меня два или три раза, когда я учился в училище, руководимом Мастерами Загадок в Кэйтнарде. Звучит-то это просто, но от него требовалось немалое мужество, чтобы это совершить: уехать с Хеда, отправиться в большой незнакомый город. Князья Хеда корнями вросли в родную землю. Когда я вернулся домой год тому назад, после того как три года провел в Кэйтнарде, мой отец с увлечением рассказывал о том, что он повидал - торговые корабли, людей из разных стран, - и, когда он рассказал о лавках, богатых материями, мехами и красками из пяти королевств, мать не могла побороть свое желание поехать туда. Она любила тонкие разноцветные ткани... И вот прошлой весной, после окончания весенней торговли, они отплыли вместе с купцами. И не вернулись. Корабль на обратном пути пропал. Они так и не вернулись, - повторил Моргон, дотрагиваясь до шляпки гвоздя и очерчивая вокруг неё круг. - Было кое-что, что я долгое время хотел сделать. Мой брат Элиард узнал об этом сегодня утром. Я ничего не говорил ему об этом раньше, потому что знал: он расстроится. Я сказал ему только, что отправляюсь в западный Хед на несколько дней, и скрыл, что еду за море, в Ан ..